Пособие по выживанию в сказке

Когда уже валилась с ног и тяжело дышала, как загнанная лошадь, меня, наконец, выпустили из круга. Один из галантных кавалеров проводил до костра и бережно усадил на поваленное бревно, пообещав вернуться. Я блаженно вытянула к огню ноги и руки и устало прикрыла глаза, не переставая улыбаться. Господи, как бы мне хотелось, чтобы Максим сейчас был рядом. Когда они уже с Кощеем приедут?

— Потрясающе выглядишь.

Ну вот, вспомни солнце, вот и лучик. Я радостно вскочила, забывая про усталость, и обернулась на улыбающегося Хранителя.

— Максим! — парень уже успел переодеться и выглядел слишком свежо для человека, только что вернувшегося из боевого похода. Я бросилась к соседу на шею, а тот, ничуть не возражая, крепко обнял меня в ответ.

— Больно? — всполошился, когда я ойкнула от боли в оказавшейся между нами забинтованной руке. Отстранился под мой разочарованный вздох и с волнением посмотрел в глаза. Сердце уже привычно заколотилось сильнее, и я замотала головой, одновременно отвечая на вопрос Хранителя и пытаясь согнать с лица краску.

Максим недоверчиво прищурился и снова обнял меня, на этот раз контролируя силу. Я уткнулась парню в ключицы и закрыла глаза, не в силах стереть с лица счастливую улыбку.

— Как дела?

Сосед тяжело вздохнул и проговорил мне в макушку:

— Нормально. Почти всех поймали. Нечисть только по лесам разбрелась, но это уже не наша забота. Всех колдунов Ивана сдали. Помощников, тоже почти всех поймали. А с остальными пусть стража и богатыри разбираются.

Я, не отстраняясь от Максима, подняла голову. В его глазах плясали отражающиеся искры костра, а сам парень улыбался.

— Чего ты? — спросил, когда заметил, что я погрустнела. Прислонился лбом к моему лбу и нахмурился, — Руслана, что-то не так?

— Максим, а что дальше будет? — тихо спросила, не в силах прервать наш зрительный контакт. — Ну… со мной…

Хранитель не успел ответить. Появившееся рядом друзья заставили нас обоих испуганно вздрогнуть.

— Ой ну хватит вам обниматься. — Василиса смеялась, разглядывая нас, — Руся, отпусти уже Максима, он с дороги не евши.

Я выбралась из рук Хранителя и постаралась натянуть на лицо улыбку. Подошла и обняла Кощея и Ягу и чмокнула в затылок фыркнувшего Колобка.

— Правда, вы же голодные, — всплеснула руками я, — мы с Васей тоже не ели, ждали вас!

Друзья, радостно переговариваясь, двинулись к столу, а я почувствовала, как мою ладонь нащупала рука Максима. Он молча сжал мои пальцы и потянул следом за ребятами.

На длинном дубовом столе, растянувшимся метров на тридцать, не меньше, находилось столько еды, что у меня перед глазами зарябило. Вася еще до этого говорила мне, что Царевна-Лягушка постелила скатерть-самобранку, но своими глазами я ее еще не видела. Дружно глотая голодные слюнки, мы уселись за стол, где никого не было, и накинулись на еду.

Когда желудки, наконец, были наполнены, а разговоры текли с вялым блаженством, Вася, что сидела на соседнем стуле, вдруг печально вздохнула:

— Руслана?

— А? — я с сожалением отложила куриную ножку обратно в тарелку, понимая, что мой живот не выдержит подобного издевательства над собой.

— Неужто мы больше не увидимся?

Я сжала руки и опустила грустный взгляд на пальцы. Ну вот, хотела повеселиться и не поднимать сегодня эту тему, а Василиса заговорила сама.

— Ты решила уехать в Москву? — ледяной тон Максима мне не понравился. Я подняла голову на парня и поняла, что он отложил в сторону вилку и смотрит на меня серьезным взглядом.

Стало неуютно, и я испуганно пожала плечами:

— С чего ты взял?

Хранитель прищурился и кивнул на Василису:

— Она говорит, что вы больше не увидитесь? Ты об этом мне хотела сказать?

— Ну, — я удивленно хлопнула глазами, — я не говорила, что уеду в Москву.

Максим переглянулся с Кощеем и нахмурился:

— Я не понял.

— Да чего ты не понял? — обиженно фыркнула я. Вот обязательно заставлять меня говорить такие унизительные и грустные вещи вслух? — я — не Хранительница, значит в Лес попасть больше не смогу.

Сосед как-то странно на меня покосился и вкрадчиво поинтересовался:

— Но сейчас-то ты тут. Если ты не собираешься уезжать из Зорино, ничто не помешает тебе ходить в Лес со мной. — помолчал и еще раз уточнил: — Ты же не собираешься уезжать?

Я оглядела застывших друзей, взирающих на меня с немой мольбой, и почувствовала, как к глазам подступили слезы. Удерживать их не было сил, и я, всхлипнув, замотала головой:

— Конечно же нет!