Пособие по выживанию в сказке

Кикимор появился в дверях комнаты через пару мгновений. Бежал, видать с другого конца замка. Запыхался, бедняга. Корявой рукой чесал свой лоб и все никак не мог восстановить дыхание.

— Чего тебе? — прохрипел он, согнувшись в три погибели, чтобы дышать легче было.

Василиса на секунду замолчала, а потом снова набрала в легкие воздуха и гаркнула:

— Тебе?!

Кикимор быстро понял свою оплошность. На его затылке от страха завял еще один листик, а губы у дедули затряслись.

— П-п-простите, я не то хотел сказать. В смысле, Вам…

Было видно, что Кикимор Василису недолюбливал. Недолюбливал и боялся, но никуда не мог деться — Иван приказал обращаться с ней как с принцессой и готовиться к тому, что она станет его законной женой. И вот сейчас он посмел невесту собственного Хозяина назвать на «ты», тем самым подгадив себе и оказав услугу нам. У Василисы в глазах загорелся победный огонек, и девушка мгновенно зацепилась за любезно предоставленную дедулей возможность начать грандиозный скандал.

— Да как ты смеешь?! Мне! Василисе! Тыкать!

Кикимора стало искренне жаль. Казалось, еще немного и беднягу придется откачивать с валокордином. Он снова заблеял извинения, а Василиса презрительно смотрела на него сверху вниз, застыв каменным изваянием.

— Хочу спуститься в столовую!

Дедуля оборвался на полуслове и удивленно хлопнул зелеными глазами.

— Дык, неположено-ж, — нервно кашлянул он.

Царица медленно подняла левую бровь, а я в очередной раз восхитилась живущей глубоко внутри нее стервозной натурой. Интересно, она, когда Кощею скандалы закатывает, тоже так себя ведет? Или это просто проявление чудесного актерского таланта?

— Что значит не положено? — голос Василисы звучал обманчиво спокойно, что пугало куда больше, чем если бы девушка закричала. Кикимора, как и меня, проняло, но уступать так сразу дедуля был не намерен, за что я его начала уважать.

— Дык запретил Иван вам из комнаты выходить.

— Мне. Нужно. Прогуляться. — выделяя каждое слово многозначительной паузой припечатала царевна.

— Так, может, я вам завтрак в комна…

— В столовую!

Сказочный дедуля испуганно заозирался, надеясь, что хоть кто-то из обитателей замка придет ему на помощь, но вступать в спор с Василисой никто не спешил. Собственная шкура дороже, понимаю.

— Иван к ужину прибудет, — снова попробовал поспорить Кикимор. — Спросим у него, с ними и потрапезничаете.

— К ужину я могу передумать, — на удивление спокойно протянула Вася и сложила на груди руки, а в этот момент в игру включилась я.

— Дедуль, вы поймите, — зашептала заговорщицким тоном, — мы вчера с Васей поговорили, и я убедила ее, что Кощей Ивану и в подметки не годится. Сложно её переубедить — глупая еще, молодая. Но, может, и удалось мне. Смотрите, какой прогресс, она, вон, с утра марафет навела, да решила к завтраку спуститься. Глядишь, к вечеру и на предложение согласна будет.

В отличии от Васи, меня высшие силы актерским талантом не наградили, и выданная фраза прозвучала глупо и неправдоподобно. Я была абсолютно уверена, что нас сейчас запрут в комнате и попросят придумать что-то поинтереснее, но, на наше счастье, Кикимор оказался сказочным персонажем недалекого ума. Он оценил вид Василисы (не зря прихорашивалась) и глубоко задумался.

— Хорошо, — выдал он наконец, — Но я приставлю к вам волков.

— Еще псы за мной не ходили, — презрительно бросила девушка. — Хочешь сторожить — сам ходи. Я не выношу запаха шерсти.

Кикимор этого не ожидал, а я в очередной раз мысленно похвалила сообразительную Васю.

Я обреченно покачала головой и постаралась как можно красочнее объяснить дедуле, как «обрадуется» Иван, когда узнает, что Василиса соблаговолила, наконец, поменять свое отношение к хозяину замка, а Кикимор испортил это дело.

Дедуля попытался обдумать ситуацию, но, видимо, мозгов у него было куда меньше, чем страха перед Иваном. Мы с Кощеевой женой продолжали давить бедняге на психику и у него не осталось выбора. Еще раз предупредив, что у неё чуткий нос, и чтобы волков на расстоянии пары верст рядом не было, Василиса поставила, наконец, точку в этом разговоре. Кикимор сдался окончательно и бесповоротно, но, на всякий случай, пообещал, что не спустит с нас глаз.