Посох Мерлина (СИ)

За пару минут выяснилось, что Джон был пожарным. Брендон никогда не слышал о такой профессии, хотя его отец был достаточно известным писателем-иллюстратором и брал с собой сына в немагические города. Джон рассказал о первом пожаре, после которого и стал борцом с огнём. Он говорил, как в своё время спас маленького ребёнка от огня до приезда пожарных и именно тогда заработал шрамы, разбив кулаком стекло в детскую комнату. Мужчина рассказывал об этом, добавляя всевозможные метафоры взбудораженным голосом, и по глазам Скотта было понятно, над какой историей он будет работать в ближайшие дни.

Мэри Дан — худая женщина с чёрными большими глазами на бледном лице — оказалась хирургом, которая в своё время наложила швы на раны Джона. Она в основном молчала, а когда говорила о себе или слушала рассказы мужа, то смущённо улыбалась. Несмотря на маленькую худенькую фигурку и даже какую-то робость в движениях, глубоко в её взгляде затаилась воля и сила, которая так сильно нужна в такой ответственной профессии, о которой она, правда, не успела поведать, так как барьер, пропускающий учеников в Гринчвилд, наконец сняли.

И тут Брендон внезапно сорвался с места и убежал, крикнув Кэролайн: «Иди в сто шестнадцатую комнату, я скоро подойду!» После он унёсся в противоположном направлении, надеясь, что его отец не выложит из рюкзака прихваченные для будущих шалостей вещи. Девочка в это время попрощалась с родителями, сдерживая слёзы. Выждав несколько минут, пока толпа немного поредеет, она перешагнула порог, помахав родителям рукой в последний раз.

Большое пространство за аркой оказалось поделённым на многочисленные маленькие комнатки, в которых могло поместиться по несколько человек. Все ученики, которые собирались отправиться в атенеум, должны были разойтись по этим комнатам. Оттуда их спустя некоторое время забирали на станцию, находившуюся около одного небольшого городка, который располагался совсем рядом с Гринчвилдом. В узких проходах между рядами необычных телепортов толпилось столько учеников, что Кэролайн с боем прорывалась к сто шестнадцатой комнате, таща за собой огромные чемоданы.

В такой толкотне это было слишком трудно, и её вещи постоянно задевали чьи-то бока, за что она не переставала извиняться. В проходе где-то между сто одиннадцатым и сто десятым помещением девочка споткнулась о чью-то сумку и, наверное, расквасила бы себе нос, если бы не чья-то сильная рука, подхватившая её почти у самого пола и с лёгкостью вернувшая в вертикальное положение. Кэролайн какое-то время растерянно смотрела на пол, автоматически поправляя свою задравшуюся клетчатую рубашку, а потом повернулась лицом к своему спасителю. На неё смотрел своими ярко-голубыми лучезарными глазами Фосети. Он мягко улыбнулся ей и протянул одну из её сумок.

— Давай помогу, — предложил он. Рассеянный взляд Кэролайн не успел уловить, как он внезапно сморщил нос, и одними губами задал себе вопрос: «Зачем?» Тем не менее, он сразу же добавил: — Я, кстати, Фосети Вермор.

— Кэролайн Дан, — робко сказала девочка и протянула руку для рукопожатия.

Фосети, не подавая виду, что это несколько его удивляет, невозмутимо и подчёркнуто галантно взял её за ладонь и легонько пожал её пальцы.

— У тебя, я так понимаю, нет компании? — спросил Вермор. — Ты можешь посидеть с нами, — юноша мотнул головой в сторону сто одиннадцатой комнаты, задвинутой тяжёлой шторкой, и выжидающе посмотрел на незнакомку.

— Да, конечно, — растерянно произнесла она. — Если я не буду мешать.

Фосети кивнул на эти слова и молча потащил несколько сумок Кэролайн за собой, всё ещё повторяя самому себе вопрос: «а зачем?».

В этой комнате сидело четверо ребят, обсуждавших что-то с деловым видом. Однако при появлении неизвестной девчонки разговор тут же прекратился, и на недолгое время установилось неловкое молчание, во время которого друзья Фосети оценивающим взглядом пялились на Кэролайн. Первым эту затянувшуюся паузу нарушил сам Вермор.

— Это — Кэролайн Дан, — сказал он. — А это — Виктор Тарлтон, Сьюзан Паркер, Киллиан Реннер и Ретт Мелроуз.

Все четверо после его слов бесстрастно кивнули головами в знак приветствия, продолжая лениво осматривать новенькую.