Посох Велеса

Шкода взял правой рукой зеркальце — на левой, под зеркальцем, остался отпечаток сажи. И кровь из маленькой, но глубокой раны, тонкой струйкой стекала на запястье.

— И че это было? — не унимался Афросий.

Хотел было еще что-то сказать, но осекся: они стояли на той же круглой как блюдце поляне, только посреди залитого солнцем леса с яркой, зеленой растительностью, буйной как в середине лета. На краю поляны, там, где только что росли черные сосны, шумели на ветру кусты малины с яркими ароматными ягодами.

Щебетали птицы. Сорока перелетала с дерева на дерево, вереща что-то на своем сорочьем языке. Любопытная белка подбежала прямо к их ногам, посидела на задних лапках, принюхиваясь, да и была такова.

— Вот тебе и раз-два-три, — прошептал Ключник.

Ему уже было жарко в теплом свитере, а от еще мокрой джинсы белыми струйками поднимался пар.

— Мы где это? — смог наконец выговорить Афросий, обращаясь ни к кому конкретно.

Но Шкода, спроси он у него, и не ответил бы, так как сам не знал.

— И куда нам теперь? — это уже Ключник захотел конкретики.

— Старуха сказала, что потом прямо девятьсот девяносто девять шагов до тропинки…

— А где оно, «прямо»? — не понял Афросий. — А что там за глаз в зеркальце был? Или вы не видели?

— Видели, видели, — отмахнулся Шкода, хотя он бы предпочел, чтобы это было неправдой. — Похоже на старуху Ирмину…

— О, даешь! — Афросий вытаращил на него глаза, и постучал пальцем себе по лбу. — Ты, что, совсем тю-тю? Где старуха и где мы? Как бы она в зеркальце этом могла оказаться?

— Вот и я думаю — как… — задумчиво добавил Шкода.

Он оглянулся по сторонам, указал рукой на следы в траве:

— Глядите, а следы-то наши остались…

Афросий где стоял, там и сел.

— Если мы пришли отсюда, — Шкода указал на цепочку следов, — значит, «прямо» — это сюда, — он указал в противоположном направлении. — Итак, девятьсот девяносто девять шагов…

И не говоря больше ни слова, двинулся к краю поляны, продолжая вслух считать шаги.

Афросий, все еще оглядываясь по сторонам, потопал за ним. Его грязная рубашка источала неприятный запах смеси болота и человеческого пота.

И вскоре все трое исчезли за пределами круглой полянки.

Глава 12 ЯРУШКА ИДЕТ НА РИСК

Ярослава вернулась в свою комнату, когда за окном стали затихать сверчки и протяжное уханье совы. На еще темном небосводе одна за другой меркли звезды. Тавда притихла в ожидании чуда — нового дня. Над горизонтом медленно искрились первые лучи восходящего солнца.

Занималась заря.

Световой шар, потрескивая, в ожидании висел у Ярушкиного уха.

— Никогда ничего не проси, покудова сами не подадут, — повторила ему слова бабушки. — Не проси. И не жди, выходит. Сама действуй.

Она присела на край лавки, подперла подбородок кулаком, начертила пальцем на столешнице крохотный, размером не больше пуговицы, круг. Посмотрела на Катину шкатулку: та темнела посреди стола.

— Так, может, и здесь не надо ждать, а? — она обернулась к световому шару, тот покрылся красноватыми трещинами: предупреждал. — Стар-то точно сейчас в Аркаиме, Игры же.

И она, еще раз с сомнением посмотрев на Катину шкатулку, передвинулась к кровати, на которой мерно сопела ее новая знакомая.

Ярушка присмотрелась к ней: светлые волосы растрепались, губы тревожно изогнулись, черты напряженные.

— Опять день сегодняшний переживает, горемычная, — и она присела на край кровати, легонько дотронулась до Катиного плеча, позвала: — Катя…

Девочка вздрогнула и распахнула глаза:

— Что? Кто здесь?

— Тише — тише, — Ярушка взяла ее за руку, успокаивающе похлопала по плечу. — Я здесь, все по-прежнему.

Катя села на кровати, торопливо растирая щеки и прогоняя остатки сна:

— Случилось чего?

— Ничего не случилось. Сбирайся, в Аркаим пойдем.

Катя замерла. Сон сразу как рукой сняло:

— Яруш, ты чего? Заругают же! Бабушка же сказала, что сами управимся…

— Я знаю, что делаю, — Ярослава порывисто встала. Бледно-синий световой шар метнулся в сторону, увернулся от столкновения с ее макушкой и снова завис, издавая отчетливый гул.

— Ты уверена? — Катя чуть наклонила голову, словно взвешивая мысли Ярушки.

Та снова села. Переставила оплавившуюся свечу на стол, книгу положила поверх одеяла. Сундук томно скрипнул, открываясь. Ярушка засунула в него руку, достала с самого дна два свертка. Один бросила Кате на колени, второй развернула сама: на дощатый пол посыпалась плотная льняная рубашка, штаны на завязках из тонкой, мягко выделанной кожи. Она откашлялась, снова засунула руку внутрь сундука, вытянула из него две пары темно-коричневых сапог да кожаные двубортные куртки-кафтаны.

— Это что? — Катя пощупала жесткую подошву брошенных поверх одеяла сапог.

Ярослава, торопливо натягивая штаны, буркнула:

— Сапоги. Неужто не видно?

— Видно. Что ты задумала?

Ярушка, с силой затянув на тонкий талии шнур, зашипела:

— Ты собираешься тут отлеживаться, или маму свою искать?!

— Так бабушка же Могиня сказала, что дождаться ее, как с заимки вернется.

Ярослава замерла, уставилась на нее сурово:

— А еще она сказала не ждать и не просить, покуда сами не подадут тебе, и решать все самой!