Посох Велеса

— Я вас сейчас догоню! — крикнул Антон и все-таки доделал начатое — дошел до того места, откуда исчезла Катя с неизвестной ему подругой. Он присел на траву как недавно это делали те два других парня, провел рукой по начерченному рисунку. Внутри равностороннего треугольника лежал небольшой обрывок плетеной тесемки бирюзового цвета. Антон поднял его и аккуратно положил в карман брюк, вздохнул и отправился за товарищами.

Глава 17 ДРЕВНИЙ ГРАД

Они шли по едва мелькавшей между кустов можжевельника тропе, довольно бодро.

Катя думала о приснившемся разговоре: больно он походил на реальность. Только почему мама так странно одета. И это обращение «государыня»… Но про грифона нетронутого и оборотня ведь все совпадало! И маму ее, будто, услышала.

Ярушка молчала, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Кать, — тихо позвала она, наконец.

— Чего? — голос получился сердитым, Катя винила подругу в том, что та не вовремя разбудила и не дала разузнать подробности странного, но, кажется, такого важного видения.

— Ты тише ступай…

— С чего бы вдруг?

— Медвежьей тропой идем…

— ЧТО? — Катя похолодела. Хоть и городской человек, но все ж в Сибири выросший, не раз слышала, как охотников или туристов медведь «порвал», — ты с чего так решила?!

— А вот, смотри, — и она показала Кате под ноги: в сырой, не просохшей глине отчетливо отпечатался след: словно кто прошел в надетых на ноги сковородках. От почти круглой сердцевины следа расходились пять остроконечных лучей. Медвежья лапа.

А Ярослава уже показывала Кате другие приметы: широкие, каждая в полтора — два сантиметра царапины на коре, начинались почти в трех метрах от земли, располосовывая стройные деревца.

— Это что?

— Задиры. На пихте ставит, она мягкая.

— А чего ж высоко-то так? — голос у Кати дрогнул.

— Чего ж высоко, нормально. Он же на задние лапы встает и царапает. Взрослый, видать, — Ярушка с сомнением пригляделась к окружавшим их деревцам: — И подлесок выломан, и тропа широкая, значит, частенько здесь хаживает косолапый. И нынче был, недавно прошел, чуешь, запах еще остался?

Катя принюхалась. И то верно: тайга в этом месте пахла по-особенному.

— Хлевом пахнет, только будто диким. Это и есть медвежий запах. Не гоже с ним на его тропе встречаться.

— А что делать?

Ярушка пожала плечами:

— Смотри в оба. Увидишь — не беги. Там посмотрим…

Легко сказать — смотри в оба. Катя после таких слов, идя по плотно вытоптанной тропе, теперь только и могла, что выискивать новые приметы. Вот еще задиры на пихте, поменьше. И рядом на земле следы размером с Катину ногу:

— Это кто, тоже медведь? — ткнула в него пальцем.

Ярушка покачала головой:

— Не, медвежонок. Махонький. Еще и годика, небось, нету…

Катя втянула шею и округлила глаза.

Очень захотелось в туалет.

Внутри все дрожало мелкой дрожью, руки похолодели, по спине бежал тонкий противный холодок. И тут Ярушка схватила ее за руку мертвой хваткой, прошептала:

— Стой!

Катя посмотрела туда, куда указывала взглядом подруга: впереди них, метрах в сорока — пятидесяти, неуклюже косолапя шел большой медведь, а за ним, весело притопывал медвежонок.

Услышав девочек, зверь резко остановился, отчего дитеныш ткнулся ей в бок. Медведь медленно обернулся через плечо.

Катя увидела подвижный черный нос, темные глаза на острой морде. Сердце перестало биться, замерев в грудной клетке, горло тоскливо сжалось.

Медведица развернулась к ним.

Медвежонок, забыв об осторожности, любопытно повел носом и сделал несколько шагов в их сторону.

— У-у, — отчетливо рыкнула на него мать. Тот встал, обиженно поджал черные мягкие губы, облизнул гладкий нос. Но послушно вернулся к матери, встал за ее спиной, вытянув шею.

Медведица уставилась на Катю и Ярушку.

— Может, тень набросить? Как в Тавде? — одними губами прошептала Катя, едва дыша.

— Поздно, увидела она нас.

— А что делать?

Ярушка чуть наклонила голову вперед, уставилась, не моргая, на зверя, прошептала:

— Я — не твоя добыча. Меня мать хранит, меня род хранит, а с тобой мы — сестры.

Медведица фыркнула, повела могучими плечами, отряхнулась.

— Я — не твоя добыча. Меня мать хранит, меня род хранит, а с тобой мы — сестры, — повторила Ярушка чуть громче. И потом еще один раз, третий.

Медведица медленно развернулась и пошла прочь, подталкивая носом оборачивающегося медвежонка.

Когда они скрылись за очередным поворотом тропы, перемахнув через поваленные сгнившие стволы.

Катя и Ярослава все еще стояли, боясь пошевелиться:

— Она вернется? — прошептала, наконец, Катя.

Ярушка только головой качнула, медленно, отрывисто:

— Повезло…

— Повезло. Может, пусть подальше отойдет?

Ярушка, наконец, отвела взгляд от поваленных сосен, за которыми только что скрылись хозяева тайги:

— Ты с ума, что ль сошла? А если еще один придет, да не такой сговорчивый?! Пошли скорее, нам до сумерек ночлег себе найти надо.

И они торопливо двинулись вперед.

* * *

— Как нас вообще сюда занесло? — Катя нервно оглянулась.

Ярушка насупилась в ответ:

— А леший знает! Одно могу сказать, занесло нас гораздо севернее. Уж не знаю, почему — ко мне эти места не привязаны. Может, ты с ним соединена…