Посох волхва

– Остается выяснить: куда этот путь ведет и где его конец?

– Какая разница? – Ульрик задумался. – Важно идти и вертеть весло, а жить уже необязательно.

– Если жить необязательно, то очень скоро простынет след викингов на этой земле! – Эгиль присел на корточки.

– Но о нас будут помнить! Скальды сложат сказания о наших подвигах. Много веков спустя люди будут пытаться разгадать нашу тайну…

– …которой не было! А лишь кровь потоками лилась от наших мечей, и в спину нам неслись проклятия… Я вот о чем подумал как-то. В наш адрес прозвучало столько проклятий от обездоленных, от сирот и вдов, что вряд ли нам долго осталось существовать как племени. Количество проклятий рано или поздно решит нашу судьбу не в нашу пользу.

– Поэтому ты решил предложить свой меч чужим богам?

– Кто знает, может, это и мои боги? У нас много общего. Но мои дети уже не принесут кровавых жертв Одину. И что-то подсказывает мне, что лучшие из норманнов последуют моему примеру. Невозможно жить только грабежами, прикрываясь благовидными стараниями услужить асам.

– Мне кажется, ты сейчас оправдываешь свое предательство. И не знаешь, как найти слова. – Ульрик, широко распахнув глаза, уставился на пламя.

– Может, и так. – Эгиль тоже посмотрел на огонь. – Но почему тогда мне не тяжело сердцем. Почему я испытываю легкость в каждом слове и в каждом движении?

– Это всегда так бывает вначале, но потом ты все почувствуешь. Сейчас еще пока в тебе говорит обида на соплеменников. Ты хочешь отомстить, а заодно указать на то, как все мы горько заблуждались.

– В сознании такие мысли присутствовали, а в сердце бродили подобные чувства. Но лишь там, пока я находился рядом с вами. Я пытаюсь понять: в какой момент все изменилось? Постой-постой!..

– Хочешь, подскажу, – Ульрик усмехнулся и посмотрел на Эгиля. – Это произошло тогда, когда ты увидел никсу.

– Ульрик! – Эгиль громко сглотнул. – Почему мы не были друзьями?!

– Я прав?..

– Да, – Эгиль поднялся. – Но меня поразило другое. А именно – как она любит своего жениха. Я ведь сразу понял, что у меня нет шансов, но во мне еще жил викинг. Обиженный, неуверенный в себе, но викинг. Поэтому я одной частью разума хотел убить этого Почая, а другой понимал его и ее и уже любил обоих. Да, так странно. Ревновал и любил одновременно. Его – за мужество, ее – за преданность. Когда я оказываюсь рядом с ними, душа моя поет и слагает такие ниды, о которых мечтали и будут мечтать все скальды мира! Я не встречал подобного в наших землях. Я бы хотел видеть своих детей похожими на них… Поэтому, Ульрик, я остаюсь здесь. И нет в моем сердце тягости. Прости, если можешь!.. – Рыжая Шкура встал и посмотрел на мигающую в небе звездочку.

– Да простят тебя асы! – Ульрик отвернулся от Эгиля и стал смотреть на выходящих на берег викингов.

Не прошло и часа, как все покинувшие «Хрофтотюр» сидели на земле, крепко связанные по рукам и между собой веревками. Кривичи же спешно примеряли на себя чужие доспехи и опоясывались новым оружием.

Ишута, стоя в центре поляны, руководил действиями своих людей. Ульрик удивленно смотрел на маленького человека с длинной седой прядью волос, закрывающей все лицо до самых губ, и молодому норманну казалось, что он находится в одном из запредельных миров.

Все происходило быстро, четко и слаженно. Двое прыгнули в воду и зацепили веревками ствол перегораживающей старицу сосны. Потага потянул, и бревно легко выскочило на берег. Путь был открыт. Эгиль встал за руль «Хрофтотюра». Еще двадцать человек сели за весла драккара, остальные, переодетые в викингов, поднялись на борт «Фенрира».

Суда двинулись по старице в сторону Днепра, а пленные норманны под основательным конвоем из кривичей пошли берегом к Ремезе.

* * *

– Грязные пьяные собаки! Отродье тупых и жадных карлов! – Хроальд нещадно бранил своих сородичей, то и дело пиная ногами спящих.

Он и еще шесть человек не притронулись к меду. А если бы перепились и эти, то охранять траллов было бы уже некому. Невольники – единственная разменная монета. И единственная причина, не позволяющая кривичам перейти к решительным действиям. Хроальд, как никто, понимал это и сумел заставить шестерых молодых норманнов не прикасаться к подаренному напитку. Это-то и спасло от полного краха.

Как только стало светать, херсир поднялся на наблюдательную башню. И тут же выдохнул с облегчением! Оба драккара стояли на якоре неподалеку от берега.

Видно было, как по палубе судов перемещаются закованные в броню воины.

«Ульрик справился! Слава богам! Ну, теперь пусть глупые русы дрожат от страха и ужаса! Только зачем им был нужен весь этот маскарад с медом, не пойму?..» – Хроальд сбежал вниз.

– Всем приготовиться! – отдал команду конунг. – Когда Ульрик начнет высадку, пойдем навстречу под прикрытием траллов. Русы не станут нас атаковать. Побоятся за жизни своих! Ну ничего. Мы их проучим как следует! Нужно только перегнать этот скот на драккары! – херсир кивнул на сбившихся в кучу невольников.

Он ждал начала высадки. Но время шло, а драккары никто не торопился покидать.

– Чего они там телятся?!