Посох Времени (СИ)

— Не кручинься, молодче, — мягко сказал Семовит. — Надобно быть готовым ко всякому. Мыслью из этих залов ты туда не проникнешь, напрасный труд, а потому, как уж есть, так есть, там посмотрим. Однако, братцы, — оживился Авега, — обратно пойдём через гору. Что ж вы? Не видели, что по следам вашим тени вражьи идут?

Витязи дружно завертели головами.

— В самом деле, не видели? — улыбнулся в бороду Авега. — Хо-го! Да они тихо вошли за вами сюда, под своды и, так же, как вы, не смогли ничего тут узреть. Вышли прочь и ждут сейчас на лютом холоде, когда вы появитесь. Идём, друзи, мы выйдем иначе. Пусть «чёрные воины» помянут дурным словом своих хозяев, мороз-то на ночь крепчает…

Само собой, витязи Ордена были ребятами не робкого десятка, однако, отправляясь за Светозаром и Авегой на невидимый помост, ступали крайне осторожно. Двери на стенном выступе, на котором недавно появились из ниоткуда Светозар, Семовит и Олегсей, не было, возвышался только вертикальный «хребет». Казалось бы, камень и камень, ан нет. Загляни за него, найдёшь чёрный провал хода, а смотри прямо – глухая, непроходимая стена. Опять же, если и увидел ты провал, то кажется, что в него трудно просунуть даже руку, а на самом деле можно было пройти, почти не касаясь плечами зримо сужающихся стен...

Последним шёл Триян. Пока витязи вовсю глазели на чудные каменные секреты, и он, как и все чувствовал себя неуютно, видя под ногами бездонную пропасть. Но вот и он шагнул на выступ, а вскоре, будто тень исчез вслед за Семовитом за каменным «хребтом».

Теперь каждый из Поясов понимал, о чём говорил им Олегсей, побывав в подземных залах и галереях. Большинство из витязей даже не догадывались о том, сколько всего хранится здесь веками, тысячелетиями, будучи скрытым от людских глаз.

Пояса: шли великолепными лестницами, над которыми грозно глядя вниз стояли немым дозором застывшие каменные великаны, в одном месте позли чуть ли не на четвереньках ползли в каких-то узких, засыпанных мелким щебнем норах. А подвесной мост, вдоль которого будто исполинские столбы возвышались длинные ряды близнецов-менгиров[171], освещаемых шарами «вечных огней»? Идя вдоль них, невольно сбавляешь шаг. Сердце наполняется восхищённым трепетом от осознания того, сколь же искусные умельцы строили подобное!

В момент, когда подошли к узкому ходу, выходящему на поверхность из-под скалы, ленивый, серый свет позднего зимнего утра уже висел неподвижным пологом над замерзающими вдали водами х’Арийского моря. Мороз ударил в отсыревшие от пота одежды, защекотал в носу, зачесался в бородах, стал хватать зубами обвыкшиеся с приемлемой прохладой пещер пальцы. Пояса безшумно рассыпались меж деревьями, оставляя в компании Авеги и Светозара лишь Старшину.

— Ну что, — не теряя времени, стал прощаться тот, — где искать-то вас, когда вернёмся?

— Знамо где, — махнул Семовит рукой в сторону покатой горы у воды, — вы уж сие место запомнили.

— А эти? — кивнул в сторону её Триян. — Ну, соглядатаи наши? Что, если опять нас выслеживать станут?

— То ещё полбеды, коли просто следят. — Вздохнул Светозар. — А вот ежели они вас с моими родичами увидят, тогда…

— Да, — согласился Авега, — будьте в том уверены. В селении им сыскать чародеевых родичей – пустое дело, там ныне не разберёшь, кто где. А вот ежели увидят, что кто-то из сельчан идёт с вами, враз смекнут, кого это витязи так старательно охраняют. Так что глядите в оба – зрите в три.

Хагай заподозрил что-то неладное, едва ступил на порог собственного дома. Изнутри доносились глухие удары и …какое-то мерзостное шипение. Первое, что пришло ему в голову, так это неуёмное желание вернуться назад к Ксиаобо с его потрёпанной морозами пятёркой воинов-лазутчиков. Пожалуй, только осознание того, что перед ним его собственное жилище заставило Дао успокоиться и толкнуть дверь.

Убегающее за горы солнце проливало в мутные, крохотные окна достаточно света для того, чтобы ясно видеть то, что происходило. Посреди комнаты, беззащитно свернувшись калачиком, лежал Шахар, а вокруг него, то и дело, нанося ощутимые удары ногами, метался в неистовой злобе их гость Сирах бен Мойше.

Обезумевший от ярости ануннак, бросив полный презрения взгляд в сторону вошедшего, тут же продолжил отгружать тяжёлые, прицельные удары престарелому жрецу Мин-цзя. Страх превратил сердце Хагая в сморщенное яблоко, перележавшее зиму под снегом. Красные глаза ящера были будто затянуты плёнкой, изо рта вырывалось змеиное шипение, а весь воздух комнаты прямо искрился от исходящей от него неописуемой злобы.

Ставший свидетелем избиения старика, Дао боялся даже шевельнуться. Ануннак отвесил обмякшему телу Шахара ещё несколько мощных ударов, и выскобленный деревянный пол стал поблёскивать искорками отражённого света. Это была кровь Мин-цзя. Увидев её, взбесившийся «Евер-Нахаш», наконец, стал успокаиваться.

Принявший на себя гнев полубога Старик не шевелился и лежал ничком у его широко расставленных ног. Судя по всему, остатки жизни Шахара уже безвозвратно стекли между старыми половицами к чёрному, подземному солнцу.