Посох Времени (СИ)

            Олегсей осторожно шагнул вперёд, ещё, …и ещё. Его меч, вытянутый вперёд, коснулся камня. «Голос» молчал. Четник Ордена сделал ещё полшага и вдруг его верный клинок, неистово рвануло вперёд. Его соратники услышали только короткий, резко оборвавшийся крик.

            В пещере снова повисла тишина, нарушаемая только звуком капающей где-то воды. Каждый вдруг понял, что жертва Олегсея была напрасной. Лучше было бы сразу всем скрестить клинки с невидимым ворогом.

            — О том я и говорил, — глухо выдохнул старшина, — надобно всем за одного. А так выходит, что этого «одного» уж нет. А ведь я, друзи, и сам готов был шагнуть туда, за камень, нарушив своё же слово. Теперь выходит, что уходить нам отсюда без Олегсея никак нельзя.

            — Как же? — отозвался стоявший спиной к старшине Гоенег. — А ежели, …ну, …не отпустят его? Может, самим как-то …искать? Нет, правда, — стал объясняться витязь, слыша тихие смешки товарищей, — начнём бродить да шуметь, объявятся хозяева, заговорят хоть с нами...

            — И что? — вступил в разговор Любояр. — Попросят ещё одного к себе – «ответ держать за всех». Так не пойдёт. Старшина…

— М, —  отозвался тот.

           — А что это у них с камнями такое? Что за хитрости?

            Триян тяжко вздохнул:

— Я и сам токмо по верхам знаю. Одно ясно, станем двигаться да выход искать, только ежели совсем будет худо. Глядя, как они в камень входят, запросто уразуметь, что они так же легко и двигать сии камни могут. А ежели так, то пойдя за сквозняком, можем в эдакий сурад[170] вломиться, что никогда уж отсель не выберемся. Так что, стоим пока…

Трудно судить, сколько времени так промаялись Пояса боевым кругом, но ясно, что немало. Ноги затекли, рукояти мечей стали тёплыми, набравшись тепла от человеческих рук, а к напряжённым спинам, напротив, стал подбираться холод. Молчали, понимая, что наверняка их слушают. Тревога постепенно отступала, поскольку если бы хозяева желали погубить их, то не тянули бы с этим так долго.

Вдруг каменный пол дрогнул. Со стороны пропасти, над которой недавно висел Огнедар появился слабый свет. Витязи Ордена, толкнув друг друга локтями, стали посматривать в ту сторону. И тут, будто кто-то отбросил полог с каменной стены. Мягкий, лунный свет вычертил позади провала широкий уступ. На нём, держа в деснице светящийся шар, стоял какой-то старик, а рядом с ним живой и здоровый Олегсей, …или тот, кто был на него очень похож.

            — Не соскучились, друзи? — спросил он.

            Витязи переглянулись. Вряд ли они могли видеть сейчас лица друг друга, однако непринуждённость, с которой говорил «Олегсей» шла в разрез с тем, как рисовали себе сложившуюся ситуацию они сами. Молчали, а тот, кто выдавал себя за их побратима, продолжил:

            — Ступай сюда, Триян. Всем скопом нельзя, а тебе могу поведать многое. Я и сказать-то не знаю как, столько чудного я и за всю жизнь свою не видел…

            — Стой, никуда не ходи, — тихо шепнул Гоенег.

            — Да, старшина, — добавил Огнедар, — решили же, что или все или…

            — Тс, — коротко приструнил разгорающиеся страсти Триян, а в голос добавил, — да как же я пойду к тебе через провал?

            — Что ж, —  не стал спорить «Олегсей» и спросил у старца, —  могу я, отче, как и тогда здесь к своим перейти.

            Старик какое-то время всматривался в пещерную темень, будто силясь рассмотреть в ней получше войсковое коло, а затем смело шагнул к пропасти со словами: «Ступай за мной».

            Шар в его руке вспыхнул ярче. Шаг, ещё шаг и вот уж бездна под ним, а он идёт себе твёрдо и «Олегсей» бредёт следом. У тех, кто взирал на сие чудо, всё внутри похолодело – видано ль такое? Вот уж и к ним подошли, освещая ратный Круг, в коем все как один стояли с вытянувшимися, будто в водяном отражении лицами.

            Триян, не веря глазам своим присел, взял камешек и бросил его в сторону уступа. Старец обернулся, направляя свет шара в ту сторону. Камешек заскакал над пропастью, словно по невиданному, прозрачному стеклу. «Есть путь, — сказал, глядя на это старец, — и нет пути…». Он топнул ногой и камешек, не долетев всего шаг до стены, вдруг скользнул вниз, ударился о камень и полетел в бездну. Незримой дороги над пропастью больше не было.

            — Я и говорю, — с какой-то шальной улыбкой прокомментировал всё это Олегсей, — столько чудного тут. Что вы так глядите на меня?

            — А как ещё глядеть-то? — удивился Триян. — С тобой-то более-менее понятно, а вот... Ты-то кто, старче?

            Тот, чьи власы были белее снега, а вдумчивые, чистые глаза, отливали зеленью, будто изумруды, опустил шар ниже, дабы зреть того, с кем говорил.