Посол без верительных грамот

Братьев стала забавлять воинственная нетерпимость прославленного сновидца. Генрих, повеселев, придвинулся поближе.

— Извиняться не будем. Тем более, что еще не прови…

Артемьев опять не дал договорить. Он явился в институт не для болтовни. Болтовня — способ общения у сумасшедших, именующих себя нормальными, то есть ординарными людьми. Бредовики общаются между собой лишь видениями. Сновидец клокотал минуты три, потом извилисто подобрался к теме прихода. С ним несчастье. Когда других людей постигает беда, это их личная драма, но неудачи искусного бредовика — горе для всех, ибо художественный бред — продукция, с увлечением потребляемая зрителями. Его заслуги известны каждому. После Джексона Петрова еще не существовало снотворца столь умелого и разнообразного, столь широкоохватного и своеобразного, столь глубокого и увлекательного, столь, наконец… В общем, такого мастера, вот что он хочет сказать.

— Вы говорите, естественно, о себе? — деликатно уточнил Рой.

Снотворец зло сверкнул глазами.

— Не о вас же! В области бреда от вас пока еще… Оригинальность. Неповторимость. Непохожесть. Несравнимость. Особость. Своевыражаемость. Своекартинность. Своекрасочность. Своемузыкальность. Весь — свой. И потому — для всех. Ибо общий бред уже не бред, а реальность. Вы меня понимаете?

Из дальнейшего объяснения стало ясно, что несчастье снотворца как раз и состоит во внезапной утрате оригинальности. Недавно он после веселой прогулки в горах пошел, не отдыхая, на работу, то есть уснул. По многолетнему обычаю (а также, добавил он, в соответствии с пунктом третьим договора с Управлением телеискусства), подключенный к кровати ретранслятор передал в эфир его сон. Сновидение было красочное и впечатляющее.

— Вы, очевидно, видели его? — сказал сновидец, подозрительно вглядываясь в братьев. — Не поверю, чтоб вы не… Мое творчество столь популярно… Насчет горилл во Вселенной. Было повторение на планеты.

— Я слышал об этой передаче, но мы не видели ее, — ответил Рой. — Я в это время на Марсе расследовал аварию, а брат лежал без сознания. Мне говорили, что зрелище было восхитительное.

— Да, это верно, сновидение захватывало. В лаборатории, заставленной механизмами, — вот примерно такой же, как эта, — исполинская горилла орала человеческим голосом: «Мы вас не звали! Вы несете смерть! Вы сами погибнете! Удалитесь! Живей! Живей!» И сама горилла была удивительна, и еще удивительней — загадочные механизмы, а всего поразительней — молнии, вылетавшие из мохнатой головы обезьяны при каждом жесте. К тому же она кричала не словами, а вспышками разрядов, она гремела, а не говорила, так было выполнено телезрелище. Люди отшатывались от экранов, две женщины упали в обморок, они сами написали об этом на студию. Дело не в нервных женщинах. Искусство хорошего производителя снов захватывает и терзает, печалит и радует даже флегматиков!

— Короче, вас можно поздравить с созданием нового бредового шедевра, — вежливо промолвил Рой. Он переглянулся с братом.

Да, его можно поздравить, сам он тоже так думает об этом трижды неладном сновидении, оно ему удалось, хотя и принесло множество огорчений. Коротенькая жуткая картинка, фантастическое эссе — вот как он сам воспринимает это произведение, названное сжато и точно: «Гориллы у космопульта». А на другой день посыпались письма и на телестудии зазвенели звонки: точно такое же видение имеется и в четырнадцатой завершающей катушке полного собрания сновидений Джексона Петрова, и даже название похожее: «Обезьяны в космосе»… Нет, он спрашивает, отдают ли братья себе отчет в трагизме ситуации? Оригинальнейший снотворец сегодняшнего века эпигонски повторяет ветхий бред полузабытого древнего мастера гениального, конечно, но допотопного, как ихтиозавр! Что общего между ним и стариком Джексоном? Каким образом видения давно истлевшего человека могли повториться в мозгу современного бредовика? Вот какую задачу он ставит перед братьями, вот почему приехал к ним. Генрих и Рой распутали тайну гибели Фреда Редлиха, восстановили доказательства великой теоремы Ферма, а теперь могли бы потрудиться над загадкой передачи бреда из одного мозга в другой. Буквальное повторение одного и того же видения через сто лет после его первой трансляции — величайшая тайна века, он и такой формулы не побоится!

Когда снотворец умолк, Рой осторожно сказал:

— А может быть, тайны-то нет? Вы когда-то познакомились со сновидением Петрова, оно отпечаталось в вашем мозгу…

Артемьев остановил его возмущенным взмахом руки:

— Нет! Сто тысяч раз — нет! Я не хотел говорить… Будет ужасно, если телекритики узнают…

Рой со скукой пожал плечами:

— Чтоб распутать загадку, мы должны быть уверены, что она реально существует. Такой убежденности у меня пока нет.

Снотворец теперь запинался на каждой фразе: