Посол Конкордии

Старший маг отворил дверь ритуального покоя и плотно ее закрыл, активируя магический рисунок защиты. Точно такой же, какие были нанесены на остальные двенадцать дверей. В центре комнаты была начертана огромная фигура, по сложности превосходящая все, что Нирмо делал за последний год. Младший мастер еще раз подумал о том, что выполнение чьих-то приказов оставляет ему слишком мало времени на самосовершенствование, и встал в центре комнаты. Он поставил нижний конец трости-булавы в точку, в которой сходились все линии огромного, четко вычерченного многоугольника, и сфокусировал всю свою магическую силу в ней. Подарок его наставника мог выдержать гораздо более могучий поток магии, так что инструмент не сломался. Жезл весь засветился синим светом, как будто от рук Нирмо по нему проходила волна магии, медленно растекаясь по многоугольнику и заставляя символы, изображенные в ней, светиться все ярче.

Старший маг постепенно начал ощущать то чувство, которое большинство магов почти никогда не ощущают, – как магия истекает из вен, покидая душу и вливаясь в волшебство, намного превосходящее уровень обычного смертного. Разум младшего мастера постепенно покидал его, растворяясь в потоке все усиливающегося света, меняющего свой свет на невыносимо белый. Это был уровень Высшей магии, настоящего шедевра волшебства, – и как многое Нирмо отдал бы за то, что авторство этого заклинания целиком принадлежало ему, а не было одной из множества незыблемых тайн Ордена. И это был последний проблеск мысли перед тем, как тело чародея окуталось коконом магических энергий, грозящих испепелить любого, кто подойдет близко к бушующему шторму Высшей магии.

Мижардин поднял свой магический жезл – бронзовую палочку с фигуркой вставшего на дыбы коня, всегда напоминавшую Нирмо какой-то памятник в миниатюре, – и, взяв его двумя руками, поставил вертикально перед своими глазами. Магические энергии стали яриться несколько менее беспорядочно, как бы повернувшись к смуглому доминусу. Его белая мантия начала развеваться, как от сильнейшего ветра, а глаза коня неожиданно зажглись белыми огоньками. Бронзовая фигурка взмахнула передними копытами, прикоснулась или к поверхности жезла и, оттолкнувшись, скакнула по направлению к центру магического шторма, в котором застыла фигура, напоминавшая больше сгусток магии, чем человека.

Не долетев нескольких метров, конь увеличился, став размером с пони, и застыл в воздухе, не касаясь пола. Белые глаза недобро светились, уставившись прямо на Нирмо. На заднем плане Мижардин как будто с трудом удерживал маленькую бронзовую палочку, изливая из себя магическую энергию, поддерживающую чары. На поддержание этого ритуала уровня Высших магов шло гораздо меньше магической силы, чем на его создание.

Нирмо открыл глаза.

Вокруг него простирался Зал Магии – неожиданно пустой. В нем не было не то что магов, но и даже гаргулий-стражей. Младший мастер стоял на возвышении, а за ним, судя по всему, находились троны Хранителей Баланса.

Младший хранитель медленно развернулся, чувствуя себя неожиданно безоружным, – трость осталась вместе с телом, ее магического потенциала не хватило на отправление собственной астральной тени. Или же заклинание связи, которое было невероятно сложным для мага уровня Нирмо, не желало давать воспользовавшимся им даже тень возможности навредить адресатам, запрещая брать с собой в астральный план магические инструменты.

Сидевших на тронах Хранителей Баланса это ограничение не касалось. Высшие маги были облачены в зачарованные мантии, на их головах красовались вычурные магические шлемы, драгоценные камни на которых сияли разными цветами, отводя взгляды от лиц их владельцев, а рядом с тронами владык Конкордии стояли их магические посохи. Надо сказать, что порядок расположения тронов не менялся годами, а драгоценные камни были уникальны для каждого Хранителя, так что угадать, на кого именно смотришь, было нетрудно.

Например, драгоценным камнем в шлеме Верховного Хранителя был серый раухтопах, в шлеме магистра Хирека был аметист, магистра Гендани – сапфир, магистра Молата – рубин, и так далее, соответствуя предпочитаемой Высшим магом школе магии. Цвет сияния был бы уникален, даже если бы два мага выбрали один и тот же камень.

Нирмо нашел взглядом камень, издающий, казалось слабое голубое сияние, – хотя на самом деле это сияние было ничем не слабее сияния большинства других камней, просто синий цвет смешан со значительной долей белого из-за непрозрачности предпочитаемых магистром Хиреком аметистов, – и поклонился его источнику.

– Хранители. Младший мастер Нирмо Шепот Судьбы приветствует вас, – он перенес свое преклоненное туловище по направлению к среднем трону и разогнулся, встав по стойке смирно. Пересилить свои армейские инстинкты перед таким количеством Высших магов он не мог.

После долгого молчания один из крайних Высших магов – судя по насыщенному синему сиянию, магистр Гендани, который позволил Нирмо занять место мастера, должное принадлежать Башне Приливов, – насмешливо произнес: