Посол Петра Великого

– Значит, открещиваетесь от убийства солдата. Посмотрим-посмотрим! – безразличным тоном констатировал Николай.

Но от такого его безразличия разбойничкам стало совсем жутко. Легко приговаривать к смерти других – страшно, когда приговаривают к смерти тебя самого.

Николай решил спуститься вниз и осмотреть место происшествия. Но для начала в поисках улик прошёлся по обрыву сверху. Почти над тем местом, где на реке лежал труп Афанасия, на снегу были чётко видны следы сапог большого размера с широкой подковкой. «Жаль, что мой сотовый давно сдох! Можно было бы сфотографировать», – задумчиво произнёс Николай, теребя пятернёй затылок. Так ему лучше думалось. Достал из-за пазухи кусок бумаги и карандаш. Аккуратно перерисовал, как выглядит отпечаток сапога, и верёвкой с узелками снял его размеры. Получился примерно сорок третий – сорок четвёртый.

Осмотрел обувь братцев-разбойничков, которые лежали на земле со связанными за спину руками и тихо наблюдали за странными действиями незнакомца. На ногах у татей были поршни, да и размером поменьше. Подков, конечно, на их обуви вообще никогда не было. Но это ещё ничего не значило. Не исключено, что они могли что-то видеть или сами каким-то боком могли быть причастны к убийству солдата. «Отпускать их пока нельзя. Во дворце допрошу получше!» – решил Николай и по крутому склону осторожно спустился к реке. Подошёл к трупу Афанасия. Он наполовину находился в ледяной воде. Видимо, при падении с обрыва труп пробил лёд, а за ночь образовавшаяся полынья успела покрыться новым, тонким льдом. Под сапогами он хрустел и крошился. Благо, у берега оказалось не очень глубоко. Николай присел у закоченелого трупа на корточки и стал внимательно его осматривать. Заметил на виске рваную рану и засохший кровоподтёк; на руках свежие ссадины, а пальцы правой руки зажаты в кулак. «Скорее всего, перед смертью солдат дрался, – сделал предположение опер. – А в кулаке у него что?» Николай с большим усилием разжал окоченевшие пальцы. Там оказался клок рыжих волос. «Точно, дрался! Причём с рыжеволосым, и умер не сам!» Теперь Николай уже был уверен, что это убийство. Ноги стыли от холода, и он решил на время выйти из ледяной воды, а пока внимательно обследовать каждый участок берега. Сыскарь был вознаграждён за своё терпение. Под одним из камней лежала испачканная землёй скуфья – головной убор священника.

– Вот это уже становится совсем интересно! Откуда он здесь? Погибший перед падением с обрыва сорвал скуфью с головы священника, а тот побоялся спускаться за ней?

Вопросов появлялось всё больше и больше. Николай решил для окончания осмотра ещё раз войти в ледяную воду. Нужно было перевернуть труп. Он был уверен, что солдат погиб не от раны на виске.

Именно так всё и получилось. На спине у погибшего, как раз в районе сердца, оказалась колотая рана. Только какой-то странной формы. Входное отверстие было узкое и круглое. Совсем не похожее на след от лезвия ножа.

«Возможно, стилет, но откуда в этих местах могут быть стилеты? Это же в манере рыцарей закалывать из “милосердия” умирающего от ран врага оружием, похожим на длинное шило. Придётся пока оставить “найдёныша” здесь и идти в слободу за помощью, а по пути ещё раз всё хорошенько обдумать», – решил Николай.

Забрав с собой скуфью и прядь рыжих волос, полез наверх. Там, к его удивлению, никого уже не было. Воры не стали его дожидаться. Господа-разбойнички просто-напросто сбежали. Сыскарь посмотрел по сторонам – никого. Толстый слой снега в лесу не потревожен.

«Внизу, вдоль берега реки, они бы незаметно не прошли. Значит, воришки могли убежать только по дороге в сторону Немецкой слободы. Ну что же, придётся пробежаться! Дурная голова ногам покоя не даёт!» – мысленно выругал себя Николай за то, что не связал ворогам ноги.

Сыскарь припустил по лесной дороге. Рациональный и быстрый бег – это то, чему его долго и упорно учили. В своё время изнурительные тренировки и неоднократные победы на соревнованиях дали ему хорошие результаты и звание кандидата в мастера спорта. Но у воров была фора, минут десять.

– Врёшь! Не уйдёшь! – теперь уже вслух подбодрил сам себя Николай и увеличил скорость.

Трудно тягаться с профессиональным спортсменом в беге, особенно, если у тебя связаны руки и вот-вот грозят упасть портки. Руки-то у татей были связаны кушаками, которыми не только подвязывают рубахи. Они заодно очень часто держат штаны их владельца.

Не прошло и пяти минут, как Николай увидел фигурки беглецов. Они торопились добежать до слободы, надеясь спрятаться там в каком-нибудь из дворов. Тати были готовы отдать хозяевам за укрывательство все свои деньги, которые у них сейчас были. Благо, странный пленитель не покусился на них. Но тут они услышали позади себя равномерный топот ног. Воришки разом обернулись и обомлели. Их размеренно и верно нагонял здоровенный верзила. Этот страшный человек с кривой ухмылкой на лице вытаскивал на ходу из ножен шпагу. Долговязый от испуга заранее истошно заорал во всё горло.

– A-а! Убивають!