Посол Петра Великого

Что ещё интересовало Петра Алексеевича в Голландии – это различные механизмы. Он любил технику и прекрасно понимал, что без неё не будет должного ускоренного развития России. В той же самой Голландии благодаря высокой механизации производительность труда была значительно выше, чем в сопредельных государствах. На голландских кораблях матросов служило чуть ли не в два раза меньше, а там, где в других странах на верфи ещё трудились люди, у голландцев работали механизмы. Соседи Голландии тратили на строительство своих кораблей месяцы, а голландцы – лишь две-три недели, и их корабли были гораздо дешевле. Оттого многие страны покупали в Голландии корабли, а попавшие в кораблекрушение купцы за пару недель получали от голландцев и новое судно, и новый товар. Пётр Алексеевич ещё раньше знался со многими голландцами, которые приезжали на заработки в Россию. Они трудились на верфях, работали кузнецами, плотниками. Оттого он так и стремился в Голландию, причём делал это осознанно, ибо считал, что именно здесь он сможет постигнуть все тайны инженерных знаний настоящего корабела. Пётр Алексеевич знал и язык простого народа Голландии. Правда, у него была эдакая портовая смесь немецкого с голландским, но его прекрасно понимали и матросы, и мастера на верфи. Голландская элита же предпочитала говорить на французском.

В начале августа государь во главе восемнадцати волонтёров прибыл в Амстердам. Но устраиваться на работу он решил на Саардамскую судостроительную верфь. Голландцы, которые жили в России, рассказывали ему, что это самая лучшая верфь в Голландии. Для Петра Алексеевича начиналась подготовка к настоящему делу, которое он любил и всегда боготворил, – это строительство больших морских кораблей. В Саардаме он случайно встретил кузнеца Геррита Киста, с которым был знаком ещё по строительству Азовской эскадры. Разговорились. Кузнец пригласил русского царя к себе домой, а Пётр Алексеевич не чурался маленького, простенького домика. Он нашёл себе в Саардаме бесплатный кров над головой, и его сей факт в немалой степени обрадовал. Совсем крохотный домик, но наш царь был без претензий на излишнюю роскошь, тем более что он теперь вновь стал обыкновенным волонтёром Петром Михайловым. В первый же день русский царь сам, на свои деньги купил необходимые для работы инструменты и вместе с Николаем и Меншиковым отправились на верфь. Царь первый раз в своей жизни на строительстве кораблей видел такое изобилие вспомогательной техники, и это вызывало у него воистину детский восторг и любопытство. Пётр Алексеевич с удивлением наблюдал за работой механических пил, которые сами, без людской помощи, распиливали брёвна на доски.

– Смотри, Николай, что эти заморские черти понапридумывали! Ты это записывай всё, записывай и срисовывай потщательнее! Да, подробно, чтобы понятно было, что да как у них работает, дабы потом нам всё, что у них полезное есть, так же само можно было сделать! – старался перекричать шум от многочисленных молотков и механизмов Пётр Алексеевич.

– Уже сделано, государь!

– Ладно, тогда пора нам и топориками помахать!

Махание топориками проходило с утра до вечера, но Петру Алексеевичу это было только в радость. Вскоре благодаря знакомству с бургомистром Амстердама, удалось перейти на верфь «Ост-Индской компании», расположенной прямо в этом же городе. Оказалось, что российские голландцы немного обманули Петра Алексеевича и в Саардаме строились исключительно маломерные гражданские корабли. Вся военная флотилия и большие купеческие корабли строились исключительно в Амстердаме.

Переезд из Саардаме в Амстердам оказался только на пользу Николаю. Теперь после работы он мог учиться в университете. Несмотря на то, что в нём в ту пору было всего лишь два факультета: философии и торговли, Николаю удалось найти профессора, француза по происхождению, который ранее у себя на родине занимался вопросами геологии и картографии, но был вынужден оттуда уехать по личным мотивам. Вместе с учёным французом сыскарь до ночи штудировал минералы и геологию. Профессор был рад единственному своему ученику который согласился изучать геологию. Потому что в Амстердаме молодые люди, кроме торговли и банковского дела, ничего не хотели знать. Торговлей жили все голландцы, они были просто помешаны на торговле и банковском деле. Николай регулярно платил за своё образование, и профессор был рад появлению стабильного дохода. И снова Николаю здорово помогло превосходное знание французского и латыни. Поэтому и обучение у него шло гораздо быстрее, а профессор был весьма рад общению на родном языке. Параллельно геологии Николай мало-помалу на верфи постигал практический голландский, ибо там все термины и указания мастера давались только на этом языке.

Возвращаться из университета часто приходилось уже далеко за полночь. Идти по тёмным улицам Амстердама, когда все порядочные люди видели уже не первый сон. Городская стража попадалась на пути не часто, так что каждый ночной бродяга был фактически предоставлен сам себе. Твоя жизнь – в твоих руках.