Посольская школа. Невеста Сокола

– Стучаться нужно, лина Амелия, – проворчала посудомойка Малия, даже не пытаясь прикрыть голую грудь. – Вас сюда никто не звал.

***

Сон был вязким, неприятным. Не похмелье, но тоже болото, и из него не вынырнуть. Женские голоса звучали в комнате. Что-то важное происходило, катастрофическое, а Сокол никак не мог открыть глаза. Почему рядом чужой запах? Почему он всей кожей ощущает присутствие женщины? Что вчера было?

– Извините, – холодно сказала Амелия. – Я действительно пришла не вовремя.

Лучшего убийцу Клана Смерти дёрнуло судорогой. Он, наконец-то, сел в кровати. Простынь касалась обнажённого тела. Под боком куталась в покрывало посудомойка со школьной кухни. Сокол с трудом вспомнил её имя. Малия. Да, точно, он пообещал ей возможность учиться вместе с племянником. Погасил скандал на пороге дома, когда Амелия забирала мальчика. Бездна, как она здесь оказалась? Как?!

– Рабочий день ещё не начался, – продолжала возмущаться Малия. – Я имею право отдыхать с кем хочу и как захочу. Пойдите вон.

– Ваш рабочий день и не начнётся, – ответила директриса. – Вы уволены. Гулящих девок в своей школе я не потерплю.

– Не имеете права! – взвизгнула она. – Я буду жаловаться старейшинам!

– Полномочия мне давал глава клана, а не старейшины, – напомнила Амелия. – Выбирать работников, увольнять их за нарушение дисциплины и возможный риск для морального облика воспитанников.

– Я ничего не нарушила! Я ночевала не в школе, а в спальне жениха. А вы, если завидуете чёрной завистью, так попросите отца сосватать вас за кого-нибудь. Рябого, косого, хромого или лысого – любой подойдёт. Хватит в девках сидеть и другим жизнь портить!

– Замолчи, – оборвал её Сокол. – Не знаю, что ты себе придумала, но я помолвлен.

Лицо Малии прекрасно выражало крайнюю степень шока. Она с трудом захлопнула рот и, не снижая градуса истерики, поинтересовалась:

– То есть как помолвлен? Мы вчера переспали, ты мне пел, как сильно любишь, а утром в кусты? Нет, дорогой, не выйдет. Где твой помолвочный браслет? Нет его! А на словах в Клане Смерти ни одна помолвка силы не имеет. Обесчестил меня? Женись теперь!

Желание задушить её было настолько сильным, что Сокол тисками сжал горло посудомойки. Она пискнула от ужаса, но больше ни звука не произнесла.

– Между нами ничего не было, дрянь ты вероломная. Кто научил тебя дешёвым трюкам? Кто вдолбил в твою пустую голову, что меня можно вот так подставлять? Пришла утром, разделась, легла в кровать и кричишь о свадьбе.

– О боги, Сокол, прекрати, – застонала Амелия. – Ты оскорбил меня изменой, так не унижай хотя бы враньём!

Он обернулся к ней. Успел увидеть, как блестят слёзы в глазах, как рот кривится от едва сдерживаемой боли, а потом его невеста закрыла лицо руками.

“Подстава, – стучало в голове, – подстава”.

Сокол хорошо помнил, кто пришёл к нему вчера, кого он целовал. Трезвый был, здоровый, всё понимающий. Амелия вырвалась из объятий и ушла, а затем появилась Малия? Или как всё было?

– Я ни в чём не виноват перед тобой, – сказал, он, не отпуская горло посудомойки. И плевать, что она хрипела и царапала его руки ногтями. – Клянусь, Амелия!

– Потрясающе. Ты даже не считаешь себя виноватым! – невеста закатала рукав платья и сняла браслет. – Хочу вернуть тебе одну безделушку, подаришь новой невесте. Очевидно, она и обноскам будет рада, раз чужих мужчин готова соблазнять. Забери браслет, Сокол. Забери его!

Хуже пощёчины. Вот так просто и вот так быстро. Пары дней не прошло, как свадьбу обсуждали, спорили, где жить будут. А теперь звон упавшего на пол браслета. Короткий злой выдох Амелии:

– К сигналу “подъем” твоей новой девки не должно быть в школе. Считайте завистью, местью, чем угодно. Но если я увижу её, лично вышвырну в портал.

Сокол отпустил Малию. Она тут же закашлялась, из горла вырвались свистящие хрипы.

– Амелия, – прошептал лучший убийца клана в спину своей невесте.

Бывшей невесте.

Дверь захлопнулась.

***

“Я ни в чём не виноват перед тобой”, – звучал в голове голос Сокола, будто сквозь пелену пробивался.

“Мужчинам нужно прощать маленькие слабости”, – вторила ему Малия.

Я шла по коридору учительского общежития, считала удары сердца и пыталась прийти в себя. Искала тихое место, но все двери оказались запертыми. Всё верно, я сама распорядилась. Меньше головной боли с уборкой.

“Клянусь, Амелия!”

Гори ты синим пламенем, Сокол! Ненавижу лживые клятвы, ненавижу!

И сколько же в его спальне было чёрного перца вперемешку с ароматом жженого сахара. Свежая злость и остатки ночной похоти. Как он смел врать мне в глаза? Как у него язык повернулся?

“Без труда, – подсказал внутренний голос. – Потому что без чувств легко говорить неправду. Потому что он первый бабник клана и по-другому не может”.