Посольство в преисподнюю

По большой территории были разбросаны трупы людей, лошадей и верблюдов, причем многие из них были просто размазаны по земле, валялись раздавленные тюки, обрывки ткани, хворост для костра. После приготовленного на скорую руку завтрака, который, если честно, никому не лез в горло, Набонасар по полдесятка человек на лошадях отправил в обе стороны от места разгромленной стоянки, приказав искать место, где можно будет перейти обрыв на его другую сторону. Скакать они должны были не более, чем до полудня, а затем в любом случае возвращаться назад, но не сюда, а севернее, куда будет перенесена стоянка. Это диктовалось тем, что погибших людей похоронят в братских могилах, рытьем которых уже занимались солдаты, а павших лошадей и верблюдов зарыть не представлялось возможным. Уж слишком много их было. Под палящим солнцем они быстро сделают это место непригодным для обитания, и следовало покинуть его до наступления жары.

Пока одни солдаты занимались похоронами товарищей, другие собирали все то, что уцелело от уничтожения и могло пригодиться в дальнейшем движении каравана. Был собран и по-новому упакован уцелевший хворост – пищу готовить надо было обязательно, а в безлесной местности другого топлива взять было негде. Затем перебрали раздавленную и порванную поклажу. Уцелевшие подарки для будущего царя Элама снова упаковали в тюки. Однако, если раньше подарки везли на двух десятках верблюдов, то теперь для их перевозки хватило и пяти. Все остальное оказалось растоптано, изорвано и переломано. Немногое уцелело из кухонной утвари и личных вещей солдат, перевозимых на верблюдах. Из кухонной утвари посла Энинрис сумела отыскать только котел и несколько металлических кубков. Вся глиняная посуда была разбита. Шатер, по которому прокатился не один шар и промчалось несколько каменных чудовищ, был разорван, но она нашла, что его можно починить. Хуже было со стойками, подпирающими его: они были переломаны сразу в нескольких местах, но их удалось починить, сложив обломанные концы друг с другом и плотно прихватив веревкой к деревянной накладке. Пригодной кожи удалось собрать лишь на один плот. Вся остальная была настолько изорвана, что починить ее не было возможности. Обломки шкатулки, в котором раньше было завещание, Хутрап отыскал среди валявшихся на земле вещей и выбросил их. Самого завещания в ней не было, а куда оно делось, никто спрашивать не стал.

После полудня остатки каравана отправились вдоль границы обрыва на север, уходя из злополучного места. Отойдя на значительное расстояние, Набонасар остановил людей. Предстояло ожидать разведчиков, отправившихся в обе стороны обрыва. Однако на сей раз остановку сделали не на краю ирака, а отступив от него, оставив между ним и лагерем гряду холмов. Ждать предстояло до вечера. Энинрис с помощью молодых жрецов, не получивших вчера ни царапины и спасших несколько верблюдов, за что получили особую благодарность Хутрапа, принялась за починку шатра. Все другие, кроме занятых в дозорах, отсыпались после вчерашней страшной ночи. Нервное возбуждение уже прошло, и людей неудержимо тянуло в сон.

Ближе к вечеру в разных местах запылали костры. Люди пришли в себя. Кое-где послышались шутки. Солдаты со смехом вспоминали эпизоды, когда они удирали от катящихся шаров, что бы тут же быть сбитыми другими шарами. Лагерь ожил. Починенный шатер посла был установлен и Энинрис хлопотала у костра, готовя ужин.

Хутрап и Набонасар сидели на коврике в шатре у чудом уцелевшего столика и тихо беседовали, когда к ним зашел скандинав, обходивший местность вокруг лагеря, и также присел, скрестив ноги.

– Обсуждаем, что делать дальше, – сказал ему посол, – караван вчера едва не погиб, а вперед мы не продвинулись, хотя и ушли от ирака.

– Никуда мы не ушли, – махнув рукой, сказал скандинав.

– Как понять твои слова? – удивился Набонасар.

– Я обошел лагерь и окрестные холмы, – пояснил скандинав, – везде то же самое, что и здесь.

– А что здесь? – удивился Хутрап.

– Колдовство. Разве не понятно, что ирак вызван колдовством? Причем колдовством большой силы. Иначе обрыв не был бы таким длинным. А разве вы не заметили, что за целый день так и не появилось ни одной птицы, ни одного даже самого паршивого шакала? Я больше чем уверен, что мы никуда не ушли из зоны колдовства, оно преследует нас. А, как известно, самая сила у колдовства – в полночь. Проклятые колдуны где-то прячутся, но я уверен, что они где-то неподалеку. Ну не могли они знать, где мы будем находиться. Однако как будто кто-то подсказывает им, и препятствие возникает прямо перед нами!

– Пожалуй, ты прав, – кивнул головой Хутрап, – похоже, за нас взялись всерьез. Дождемся разведчиков. А там видно будет. Если они найдут место, где можно будет перейти на ту сторону, пойдем туда. Если нет – будем возвращаться назад.

Разведчики вернулись перед самым заходом солнца. И вести они привезли неутешительные – в обе стороны ирак тянулся без всяких изъянов, нигде не прерываясь. Перейти его не было возможности.

– Ну что ж, теперь все ясно, – вздохнул Хутрап, – утром пойдем назад.