Посольство в преисподнюю

Пока Хутрап возвращался из города, время не стояло на месте, и сотня солдат приблизилась к воротам уже в полной темноте. Там уже возвышалась могучая фигура скандинава, который без лишних слов повел солдат ко дворцу правителя. Город затаился в темноте. Нигде не было слышно ни одного звука, не было видно ни одного огонька. Жители города затаились в темноте, закрыв двери и окна на засовы, по косвенным признакам чувствуя, что сегодняшняя ночь является переломной, должна внести ясность в существующее неопределенное положение. Лишь изредка лязг оружия проходившей сотни солдат нарушал тишину. Ворота в стене, окружающей дворец правителя, распахнулись и снова закрылись, едва последний солдат прошел во двор. Наступила тишина, ничто не указывало на то, что три сотни солдат в полном вооружении находятся в боевой готовности. Тут же, во дворе, находилось и несколько десятков повозок, запряженных парой лошадей каждая, с высокими наклонными крышами и загруженными большими шарами, для крепости сплетенными из хвороста и набитыми сухим сеном и соломой, обвязанными снаружи веревками. А из шаров немного выступали заткнутые пробками горлышки глиняных кувшинов.

Правитель города был уже наготове. Короткое время ушло на ввод Набонасара в курс дела, на окончательную доработку плана, и вскоре колонна солдат, за которыми потянулись повозки, двинулась по улицам города. Хорошо смазанные колеса не скрипели, улицы города не были выложены ни камнями, ни деревом, поэтому повозки катились тихо. Солдаты шли молча, разговаривать было запрещено. На подходе к торговому двору колонна разделилась. Полторы сотни человек, половину от имевшихся в наличии сил, скандинав увел за собой. Оставшиеся также разделились на две группы, по семьдесят пять человек каждая, и направились к своим местам в диспозиции. Одна под управлением Набонасара, другая – правителя города, понимающего, что, хотя у него и в два раза больше солдат, но без слов общее руководство для пользы дела уступившего решительному, хотя и молодому, скандинаву. Правитель даже свой дворец оставил практически без охраны, взяв с собой всех имеющихся в наличии солдат. Эти две группы, имевшие ответственную одинаковую задачу, должны были сыграть в предстоявшем деле важнейшую роль. От их работы зависел исход всей задумки скандинава. Солдаты быстро вышли на исходные рубежи и с нетерпением поглядывали на крыши домов с противоположной стороны, ожидая условный сигнал начала штурма.

Пока не было ни одного тревожного сообщения. Никто на улицах не встретился за весь период развертывания в боевую линию. К громадному облегчению напряженно себя чувствовавшего правителя города, все шло прекрасно, показывая, что скандинав не ошибся в выборе тактики нападения.

Но вот далеко впереди над крышами зажегся огонь, а затем он начал по большой дуге колебаться из стороны в сторону. Это скандинав сигнализировал о том, что его группа вышла на исходную позицию и давал команду к общей атаке.

– Давай! – не таясь, закричал правитель города.

Несколько повозок, толкаемых солдатами, с укрепленными на них высокими помостами, задом выехали из темноты и направились к воротам. Оттуда что-то закричали, однако повозки не остановились, пока не уткнулись в сами ворота. И тут же помосты заполнились неведомо откуда взявшимися лучниками, которые стрелами перебили охрану ворот, не давая другим сторожам, их сменщикам, высунуть носа из стоявших рядом караульных помещений. Тут же из темноты стали появляться другие повозки, влекомые лошадьми. Они подъезжали в самому забору. Большие шары, удерживаемые на сильно наклоненных платформах, загорались, один за другим скатывались с платформ внутрь двора и свободно катились далеко вперед, пока не упирались в какую-либо постройку, которая также вспыхивала жарким пламенем. Масло по дороге выплескивалось из горшков через уже освобожденные от пробок горлышки, вспыхивая и поджигая все по ходу движения. Шаров было много. Они катились один за другим, сбивая с ног выскакивающих из огня в панике людей. А вслед за шарами уже несся рой огненных стрел, поджигая еще уцелевшие строения и неся смерть мечущимся людям. Во многих местах горел также и забор.