Поспорь на меня

И даже весьма правдоподобно вздрогнула, когда Рома плюхнулся на соседнюю табуретку и в упор посмотрел на Катю. Потом демонстративно вынула наушники и улыбнулась.

— Я не заметила, как ты вернулся.

Ромка, не отвечая, взял один наушник и поднес его к уху. Катя покраснела. Ромка вздохнул.

— В чем Лиза обещала тебе помочь? — не нашла ничего лучшего для вопроса она. Но хоть не сразу в лоб про отца. Пусть Ромка немного выдохнет.

Он посмотрел на нее и кивнул в сторону спальни.

— Пойдем, это не секрет.

Сгорая от нетерпения — хотя что там могло интересовать трехлетнюю девочку? — Катя потрусила за ним и увидела на черном экране восьмиэтажную блок-схему с кучей непонятных слов. Вскинула брови, недоуменно воззрившись на Ромку, но тот только невесело усмехнулся и прожал какие-то кнопки, меняя картину.

Теперь на экране появились яркие сочные цвета. Зеленое поле, синее небо, желтое солнце. Грядки с морковкой и капустой, деревья с созревшими яблоками и грушами, ограда с веселым домиком за ней. У домика была красная крыша, круглые окна и дымящая труба. Катя заулыбалась, ощутив в душе теплые детские переливы.

— Делаешь для сестры игру? — догадалась она. Ромка многозначительно поморщился.

— Не только для нее, но она у меня первый испытатель, — пояснил он и снова защелкал клавиатурой. — И вот это ей совершенно не нравится.

Средь полей и грядок возникли столь же яркие домашние животные: пятнистая корова, кудрявая овечка, чумазый поросенок. Все они приветливо улыбались, но при этом казались словно бы чужеродными, и Катя быстро поняла причину. Животные были слишком взрослыми, слишком естественными, словно бы в мультфильм вставили раскрашенные кадры из настоящей деревни. Им категорически не хватало сказочности и озорства, и Катя, несмотря на всю свою симпатию к Ромке, отлично понимала недовольство его сестренки.

— Они немного… — замялась она, подбирая слово помягче, но Ромка не стал ждать.

— Никакие, я в курсе, — без тени обиды согласился он и признался: — Я не умею рисовать.

Идея в критической ситуации снова явилась незамедлительно, и Катя даже подпрыгнула от нетерпения. Наконец-то она хоть как-то сумеет отплатить Ромке за доброту!

— Я умею! — радостно сообщила она и схватила его за руку, чтобы он не надумал ей перечить. — Пожалуйста, Ром, можно я попробую? Я детстве очень милых овечек рисовала, правда! Даже в конкурсе однажды победила! Ром, ну не отказывайся!

К ее удовольствию, он и не подумал набивать себе цену, согласившись сразу же и даже как будто с удовольствием. И Катя, на каком-то подъеме расщелкав его задачки по матану, дома немедля вооружилась блокнотом и карандашом, чтобы не откладывать выполнение своего обещания в долгий ящик. Вдохновение сегодня било ключом, и Катя, с каждым новым рисунком представляя себе восторг незнакомой маленькой Лизы Давыдовой, так увлеклась, что перестала обращать внимание на время. Один рисунок сменял другой, как казалось, еще более удачный, а Кате хотелось рисовать еще и еще, и от этого занятия ее отвлекла только открывшаяся дверь и показавшаяся в темном проеме мама.

— Ты еще не спишь, Катерина? — с легким беспокойством спросила она. — Сложная домашка?

Катя, не отрываясь от блокнота, мотнула головой. Ей никак не давался поросячий пятачок, а она хотела закончить именно сегодня, чтобы завтра показать свои наброски Ромке.

Мама немного постояла в дверях, очевидно решая, оставить взрослую дочь одну или все же еще попытаться вызвать ее на откровенность, потом приподнялась на носочках и заглянула в Катин блокнот.

— Какая прелесть! — искренне вырвалось у нее, и она сделала шаг вперед. — А еще есть?

Катя глянула на маму с подозрением, но потом все же протянула блокнот. Мама пролистала его, улыбаясь на каждой новой странице все шире, потом растроганно вздохнула и вернула блокнот Кате.

— Как давно ты не рисовала для души, — просто сказала она. — Я боялась, что совсем забросила.

Катя пожала плечами. Внутри встала уже привычная стена, за которую она никого не хотела пускать.

— Это для Ромкиной игры, — настороженно проговорила она. — Персонажи.

Мама чуть удивленно повела бровями, однако спросила не про игру.

— Но ведь от души, а не по указке, — уточнила она. Катя поморщилась, хотя не могла не признать ее правоту. Даже рисуя декорации для КВН, она не чувствовала такого вдохновения и такой радости, как сейчас. И дело, кажется, было вовсе не в ее любви к овечкам.

— Мам… — неожиданно даже для самой себя проговорила она. — А если бы я, например, в вольные художницы подалась? Не захотела поступать в институт, сняла бы себе студию на каком-нибудь чердаке, носила глупый берет и не имела бы в будущем никаких перспектив, ты бы стала меня любить?

Мамины брови на мгновение взлетели вверх, но следом она присела рядом с Катей на кровать, взяла ее руку в свои и крепко ее сжала.