Посредник

Через несколько часов появился парламентер — высокий и статный человек в черно-белом боевом комбинезоне. Парламентер откинул визор боевого шлема, но не отключил автономное питание боевого комбинезона и над его плечом шел пар от работающего вентилятора.

— Каковы ваши полномочия, и какие ваши предложения? — настороженно осведомился Жаров. Президенту России лицо парламентера показалось очень знакомым.

— Мы предложили бы вам сдаться, — коротко и решительно заявил парламентер.

— Нам? — не понял Сенкевич, — сейчас, когда первая линия ваших укреплений прорвана и вот мы захватим командный пункт. И сейчас нам сдаваться?

— Конечно, а когда же еще, — мило промурлыкал статный парламентер, — потом будет поздно. Потом сдаваться будет некому.

— Стоп, — рявкнул злой, не спавший несколько дней, Жаров, — стоп, переговоры могу вести только я. Только я Президент великой России.

— вот и прекрасно, — собеседник из Антарктиды улыбнулся.

— Кто вы собственно такой? — задал вопрос Жаров.

— Я? Я Генеральный контроллер Антарктиды, — спокойно ответил статный, — зовут меня Мельцер Фрис.

— Хорошо, — кивнул Сенкевич.

Жаров бешено посмотрел на Сенкевича и промычал:

— То-то, мне ваше лицо знакомо. Это вы предательски вели трансляцию на Евросоюз?

Мельцер Фрис поклонился.

— Не будем уточнять Мельцер Фрис это фамилия, кличка или имя, — совершенно не к месту, хихикнул розовощекий Петренко, безмерно довольный после очередной инъекции.

Президент России, под столом, сильно лягнул ногу Петренко. Министр иностранных дел обиженно замолчал и начал растирать ушибленную ногу.

— Вы имеете полномочия вести переговоры? — резко спросил Георгий Константинович.

— Конечно, — Мельцер Фрис слегка склонил голову, — вот верительные грамоты моих полномочий.

Фрис аккуратно положил пухлую бордовую папку перед Президентом России. Жаров быстро раскрыл ее. Стал перебирать бумаги.

— Надеюсь что это предложение о капитуляции, — не выдержав длительной паузы, заявил Сенкевич.

Жаров толкнул Сенкевича локтем.

— Конечно, — Мельцер Фрис оценивающе посмотрел на собеседников, — о капитуляции, о вашей капитуляции.

— Да что несешь! — огромная туша министра обороны Сенкевича стала вылезать из скрипящего кресла. Сенкевич судорожно хватался рукой за ремень комбинезона — где у боевых офицеров висел энергопистолет. У Сенкевича там была пустота.

Президент приподнялся, схватил Сенкевича за ворот комбинезона и рывком усадил в кресло.

— Сидеть, — прошипел Жаров министру обороны, — сидеть.

— Я хотел бы поговорить с Президентом России, — не смутился Мельцер Фрис, — а он еще пока один. Я правильно понимаю?

— Да, еще один, и это я, — Жаров еще раз осмотрел антарктического наглеца, — ваши грамоты датированы несколькими столетиями назад. В них сказано, что податель сего является легитимным представителем Антарктиды. Грамоты визированы ООН, Евросоюзом, США и Российской Федерацией образца 2079 года. Странно, но я ничего о подобном не слышал.

— Но документы подлинные, — сказал Петренко, внимательно разглядывавший их через плечо Жарова, — на них есть специальные знаки. Вот посмотри, Жора, здесь вместо точки запятая, а здесь буква «С» напечатана наоборот. Это особые опознавательные опечатки. Они намеренно делаются в документах. Это подлинник. Хотя и очень старый.

— Грамоты подлинные, — тихо, но уверенно подтвердил Мельцер Фрис, — можете не сомневаться.

— Будем считать, что вы полномочны вести переговоры с нами. Пожалуйста, присаживайтесь, — Президент России указал на зеленое кожаное кресло напротив себя.

Мельцер Фрис элегантно сел. Положил ногу на ногу. Президент России сжал зубы, но промолчал.

— Но вам не кажется, что ваши требования, мягко говоря, не совместимы с реальным положением вещей, — наконец, сказал Жаров Мельцеру Фрису.

— Нет. Не, кажется, — ответил тот и снова улыбнулся.

— Коллега правильно сказал, что еще несколько часов и наши войска ворвутся на ваш командный пункт. После его разгрома начнется агония всей вашей свободной республики и наголову разбитой армии.

— Конечно, — охотно согласился с Жаровым Генеральный контроллер Антарктиды, — это мы не отрицаем. Наше военное положение, практически, безнадежно. Мы проиграли войну. Это факт. И этот факт мы не будем скрывать. Мы совершенно согласны с вашей оценкой нашего военного положения.

— Тогда почему именно мы должны сдаться? — в упор спросил Георгий Константинович Жаров, — почему бы нам не добить нашу знойную республику? Прихлопнуть ее как назойливого саботажника!

— Хорошо, — Мельцер Фрис свободно откинулся в кресле, — а что будет дальше?

— Дальше, — зло выкрикнул министр обороны, который никак не мог успокоиться, — дальше мы перебьем всех ваших умников, разрушим, передатчики и вернемся домой. С победой.

— Правильно, пра-виль-но, — пропел улыбающийся Мельцер Фрис.

— Так чего ты нам голову морочишь!? — выкрикнул Сенкевич.

— Мне просто интересно как вы вернетесь домой? — Мельцер Фрис переставил ноги под столом. Стол немного качнулся.

Российские представители молчали.

Петренко быстро вытер салфеткой лицо — уж он-то стал понимать, куда клонит этот черный, статный дьяволенок.