Посредник

Только сейчас Вася отметил, что все лицо Виктора залито кровью, одна рука висит, а на ноге наложена неуклюжая самодельная шина.

Палуба «Дмитрия Донского» была изрыта воронками и опалена. Несколько неузнаваемых тел лежало в разных позах. У самого борта лежал Федька с оторванной рукой и взорванным, выстрелом в упор, животом. Офицер, приведший сюда отделение Акимыча даже мертвый сжимал кортик и ручной кластер. А сам Акимыч неаккуратной кучей примостился у зарядного орудийного ящика. Василий присмотрелся к нему и мгновенно отвернулся — у Акимыча не было ни головы, ни плеч — одна сплошная рыжая воронка.

— Зато их-то сколько, — поддержал Васю на трапе Виктор.

Это была правда и по всей палубе черными тушами мертвых пингвинов валялись штурмовики. Уцелевшие Антарктиды зло и коротко переговаривались и постоянно оглядывались на маленькую группу пленных.

Василия и Виктора вывели из буера. Поставили в общую колонну пленных.

Длинная колонна российских пленных нелепой вереницей неслась вдаль. Конвойные, неуютно чувствовали себя в этой роли. Они гортанно покрикивали на пленных держась на почтенном расстоянии.

С каким-то садистским удовольствием Василий отметил, что среди пленных их буера все ранены, а некоторые так тяжело, что их несли или волокли.

— Честь, честь спасли, — тихо сказал Акушкину Виктор.

Колонна степенной серо-бурой змеей потекла в тисках антарктического конвоя.

Несколько часов они шли молча. За это время сделали пару привалов, а наиболее тяжелых раненых забрал санитарный буер.

— Смотри, — резко толкнул Василия Виктор.

Акушкин повернул голову и сквозь серую дымку различил громаду линейного буера.

«Петр Великий», — громко сказал кто-то из конца колонны.

Действительно это был лучший российский буер — флагман Президента России «Петр Великий». Внешне он почти не пострадал, только отключенная электронная маскировка и свет, нарушавший боевой камуфляж делал его обыденно-гражданским.

За флагманом можно было различить черные махины «Александра Невского», «Георгия Победоносца», «Михаила Кутузова», «Дмитрия Долгорукого»7. Все они замерли на льду огромными колоссами мощи и силы. Но и на этих линейных буерах не было видно следов пожаров или повреждений.

— Они просто далеко, — с надеждой прокричал кто-то впереди.

— Далеко, далеко, далеко, — тоскливо зашумела колонна.

Василий еще раз взглянул на «Петра Великого». Линейный буер был совершенно цел и только на освещенной боевым ИК — прожектором грот-мачте яростно развевался черный флаг с ярким белым ромбом. Флаг Антарктиды.

— Не мы сдались, а они нас сдали, — зло скрипнул зубами Виктор.

Глава 7

Генерал Абельсин сильно волновался. Ему впервые предстояло делать доклад перед Координационным советом. Делать особый доклад о начале большой войны. Генерал сильно волновался. Да и кто бы на его месте смог сохранить спокойствие?

Объемный визор на центральном посту осветился. Напротив генерала было трое: Академик, Второй и Другой в Сером.

— На связи генерал Абельсин.

— Мы слушаем вас генерал, — отозвался Академик.

— Господа руководство, Координационный совет, представляю вам сводку за первые сутки боевых действий. Нами заняты все шлюзовые выходы на поверхность. Захвачены все станции регулирования давления и температуры. Взяты под контроль пункты развертывания в главных городах России. Наши разведывательные дозоры прочесывают территорию вокруг шлюзов. Враг не оказывает сопротивления. Он стремительно отступает. Благодаря поступку героев группы Седова…

Абельсин посмотрел на руководство и осекся.

— Правильно, генерал, — сказал Другой в Сером, — оценка действиям Седова еще не дана. Поэтому нет необходимости приписывать Седову громкие эпитеты.

— Безусловно, она будет высокой, — вкрадчиво уточнил Второй, — но надо немного подождать.

— Конечно, генерал Абельсин, не надо использовать громкие слова, — добавил Академик, — хотя бы первое время. И вам и нам следует сохранять хладнокровие. А это значит надо забыть о ярких эпитетах и прилагательных. Обстановка требует действий, а не оценок. Вы должны правильно нас понять.