Посредник

Президент России отвернулся от стекла. Мельцер Фрис молчал.

— Как остальное Правительство? — тихо спросил, нарушив паузу, Георгий Константинович.

— Правительство? — переспросил Генеральный контролер Антарктиды, — оно рядом с вами. То, что осталось в живых. Иные члены вашего кабинета, почему-то, стали дурить. И некоторые вышли из строя.

— Это как? — мрачно спросил Президент России.

Мельцер Фрис элегантно поправил обшлаг мундира:

— Начнем с Патриарха. Сначала он капитулировал, но, неожиданно, взбесился и убежал от нас. А потом разбился, прыгнув с командно-дальномерного поста линейного буера. Мы сделали все возможное, чтобы его поймать. Долго гонялись за ним по палубам. Но Патриарх каждый раз умело ускользал от нас. Задорно хихикал, плевался. Псалмы пел. Пел о Георгии Победоносце, восставшем из унитазных снегов, и убившем врагов единой резной дубиною. В конце-концов мы за ним не уследили. Он забрался на КДП и бросился вниз. Всмятку — девяносто метров высоты все же.

— Как Михалкин? Михалкин где? Куда этот мудак делся?! Неужто зарублен секретными урками? — встрепенулся Жаров.

— Нет урки не причем. Этих, как вы называете урок, мы схватили и перевоспитали, — охотно пояснил Мельцер Фрис.

— Уже? — хихикнул Петренко.

— У нас все делается быстро. Система перевоспитания у нас очень эффективная. Основанная на новых передовых технологиях. А вы не расстраивайтесь. Михалкин не подкачал. Он достойно закончил свою жизнь. Как настоящий кагэбэшник. Он не погиб в бою и не застрелился, а умер, изнурив себя онанизмом.

— Тогда уже были отключены генераторы Д-Х поля, — прояснил обстановку Петренко, — вот он и не смог застрелиться. А зарезаться пластиковым ножом испугался.

— Так было? — насупился бывший Президент России.

— Конечно. А ножом зарезаться нельзя. Ведь эти ножики закупил для армии ваш министр обороны. Ими тушенку не разрежешь не то, что собственное брюхо, — улыбнулся тонкими губами Мельцер Фрис.

— Это моя ошибка, — уронил голову Жаров. Его опять стало накрывать туманом.

— Не только ваша, — поправил бывшего Президента России Мельцер Фрис, — к слову господина Уи На мы не поймали. Его кто-то предупредил. Можно даже представить кто это был. Но от этого не легче. Уи На улетел на специальном планере, который он держал на случай бегства. Погнались за ним мы поздно. Да и не до него было. Так, что не все обещания мы выполнили. Уи На не убили. Простите нас.

Разум Жарова все больше мутился.

— Но что вы с нами сделали? — хриплым голосом поинтересовался Жаров.

— Ничего особенно. Пока вы спали мы вас прооперировали. Для вашей же пользы. А потом, — Мельцер Фрис почесал висок, — немного усовершенствовали, чтобы вы могли действовать в мороз и холод. Меньше потребляли влаги и меньше ели. Сделали вам закрытый тип энергообмена и водообмена. На войне, ведь, не каждый день можно обедать. А теперь вы лучше перенесете длительный поход в Россию.

— То есть? — не понял Жаров, по телу, которого прошлось несколько энергоимпульсов.

— Мы несколько модифицировали вас, — Мельцер Фрис изящно пошевелили пальцами левой руки, — в общем, сделали то же самое, что и со всеми вашими солдатами.

— Что же? — прохрипел Жаров разум, которого еще боролся с нарастающими всполохами электричества.

— В простонародном выражении вы стали киборгами, — Мельцер Фрис оценивающе посмотрел на бывшего президента России.

— Но почему вы делаете из людей киборгов, — разговор Жарову давался все труднее и труднее.

— Может потому, что время делать людей из людей еще не пришло? — риторически вопросил Мельцер Фрис.

— Но как наша, же договоренность, — уже не своим, тускло-железным голосом процедил Жаров.

— А что за договоренность, — внимательно посмотрел на Жарова Мельцер Фрис.

— Джентельментская, — неожиданно вмешался Петренко.

Мельцер Фрис весело хмыкнул:

— Джентльменское соглашение может быть только с джентльменами.

— Вы обещали, что мы вместе вернемся в Россию и разгромим восстание, — заметил деревянным голосом Жаров.

— А вы об этом, — Мельцер Фрис пожал плечами, — так все это в силе. Мы вместе вернемся в Россию. Если, конечно, вы до этого доживете. Мы обещали вместе с вами вернуться, и, конечно же, вернемся. А вот о том, в каких ролях мы и вы вернетесь домой речи не было. Правда, с вашей стороны было бы слишком опрометчивым рассчитывать на нашу снисходительность после вашего предательства.

— Предательства? — проскрипел Жаров, — но вы сами склоняли нас к нему. Вы это сделали. Вы я помню.

— Это была военная хитрость и тогда мы были врагами, — Мельцер Фрис мельком посмотрел на свои наручные часы, разговор его уже тяготил, — а сейчас, когда мы стали друзьями, мы просто не можем допустить такого же предательства с вашей стороны. И поэтому, приняли меры.

— Приняли меры, — автоматические повторил Жаров, — приняли меры, приняли меры, приняли меры.

Петренко, сидевший рядом с ним уже не мог самостоятельно говорить и присутствовал в комнате только своим, неподвижно-серым, ликом свежего покойника.