Посредник судьбы

– Если решил остаться, то есть много времени, а если решил вернуться домой, то пора уже собираться, ты же знаешь, что поезд в двенадцать, – снова начав улыбаться, сказал он.

– Подержу интригу, пока завтракаю, – почти смеясь, сказал я. – Кстати, я, пожалуй, не отказался бы и от яичницы.

– Уже готова, – сказал он, направляясь к плите.

– Раз вы теперь все знаете, может, тогда сможете мне объяснить, почему я ничего не помню в интервале между моей смертью и рождением? – спросил я.

– Когда ты умираешь, связь души с телом обрывается, когда ты рождаешься – появляется. Так же и связь души с мозгом. Весь наш мир не такой, каким мы его видим, он становиться таким лишь после того, как мозг обработает информацию. Обработанная информация и откладывается в твоей памяти. Пока душа была не привязана к мозгу, она воспринимала чистую информацию, в ее истинном виде. Информацию, которую мозг не обрабатывал, и именно поэтому он сейчас не в состоянии ее восстановить, – он старательно ответил на мой вопрос.

– Получается, мы заложники своего мозга и способны увидеть только то, что он нам позволяет видеть, – предположил я.

– Именно так и получается, наша душа видит гораздо больше, чем мы, в итоге, воспринимаем после обработки информации мозгом, – подтвердил он мое суждение. И подумав, добавил: – если нашу жизнь сравнить с полосой препятствий, то тогда восприятие души можно представить, как зрение, она видит, куда надо идти, чтоб избежать ловушки. Но при попадании в эту комнату, тебе завязывают глаза, и тебе приходится идти на ощупь, постоянно на что-то натыкаясь и получая новый опыт. Как тугая повязка в этом примере блокирует зрение, так же и мозг в нашей жизни блокирует все чувства души, и мы идем на ощупь, не видя своего будущего, и лишь изредка испытывая интуитивные волнения, что куда-то лучше не соваться – это душа нас пытается отвести от очередной ловушки.

– Ага, или направляет прямиком на нее, – саркастически продолжил я.

– Или направляет на нее, если нам суждено пройти через это препятствие, – с грустью добавил он.

Мы какое-то время молчали. Я ел яичницу, думая о том, что не всегда нужно прислушиваться к интуиции. Он просто сидел, облокотившись на стол, думая о чем-то своем. Все-таки было в нем что-то особенное, что я не разглядел в прошлой жизни. Какая-то детская наивность, вера в то, что у судьбы самый лучший и справедливый план. Только сейчас я увидел, как ему нравиться то, чем он занимается. Даже то, что судьбой нам предначертано попадаться в ловушки, вызывало у него жалость не к людям, которым суждено обжечься, а к судьбе, которая будто вынуждена придумывать для нас все новые и новые испытания. Еще недавно я бы посчитал это глупостью, но сейчас глядя на его умное и спокойное лицо, мне казалось, что, возможно, так и выглядит мудрость.

– Хватит на сегодня философских тем, – прервал он молчание, когда я доел яичницу. – У меня для тебя есть две новости, как говориться, хорошая и плохая.

– Думаю, хорошую я уже знаю, – совершенно расслабившись, ответил я.

– Не совсем. У меня много клиентов, желающих узнать свое будущее. Есть даже один директор школы, и я вчера с ним созванивался по поводу тебя. Если твоя мама поможет собрать все необходимые документы, то с тобой проблем не возникнет…

– Думаю, с мамой тоже проблем не возникнет, она понимающая женщина, – сказал я, даже не заметив, что перебил его.

Мое настроение повышалось с каждой минутой.

– Я могу продолжать? – спросил он, укоризненно посмотрев на меня.

– Да, конечно…простите – ответил я.

– Есть еще и плохая новость… – произнес он, театрально сделав паузу.

Мне, казалось, что сейчас не одна плохая новость не сможет затмить ту, что была озвучена первой.

– Но, пожалуй, плохая она больше для меня… – задумчиво продолжил он. – Эта квартира слишком мала для нас двоих… нам необходимо переехать во что-то более просторное. Да и школа далековато отсюда. Так что нам бы не помешало найти трехкомнатную квартиру рядом со школой.

– Не вижу в этом ничего плохого, и, возможно, даже знаю один подходящий вариант, – улыбаясь, сказал я.

– Тогда, чтоб не пришлось страдать мне одному, попрошу грузчиков, чтобы они взяли тебя в помощники, – сказал он, подмигнув мне.

– Я готов и один тут все перетаскать, – смеясь, сказал я.

– Пока у тебя такой боевой настрой, позвони маме и попытайся ей как-то все это объяснить, чтоб она не сочла тебя сумасшедшим, – прервал он мое веселье.

Действительно, пришлось хорошенько подумать, прежде чем поговорить с мамой. Эти размышления заняли в три раза больше времени, чем сам разговор. Мама изначально очень хотела приехать и сама сходить в школу, но на работе ее не отпустили, поэтому ей пришлось отправить все необходимые бумаги заказным письмом.