Посредник судьбы

Я ожидал длительную депрессию, и все же дети меня спасли. В них я видел смысл своей жизни. Им я помогал стать теми, кем им было суждено стать в будущем, а они мне помогали быть тем, кем я являлся в настоящем. Они дарили мне ощущения своей значимости, а порой и преподносили сюрпризы. Один из них случился примерно через полгода, после моей последней встречи с химиком.

33

Мне позвонила взволнованная женщина. Рассказала, что с ее сыном что-то не так, но что именно никто из врачей не понимает, из телефонного разговора не понял и я. Ее голос мне показался очень знакомым, но я так и не вспомнил, где его раньше слышал. Мы договорились, что она приведет его ко мне на следующий день.

В назначенное время никто не пришел. Я расстроился, все-таки слова о том, что никто не может разобраться, сильно повышают интерес к проблеме. Я же считал себя гуру человеческих судеб, так что не мог себе представить задачу, которая мне была бы не по силам. Как впрочем, не мог представить и того, что ожидало меня в ближайшие полчаса. Звонок в дверь раздался с опозданием в двадцать минут.

– Оля, – удивленно произнес я, открыв дверь, узнав в пришедшей женщине свою однокурсницу.

Она была не одна, с ней был ребенок лет девяти – десяти.

– Здравствуй, рада тебя видеть, – ответила она, проходя в квартиру, и затягивая за руку своего ребенка. – Это наш первенец, именно из-за него я тебе и звонила.

– Какой он взрослый! – улыбнувшись, сказал я. – Сколько ж мы не виделись? Лет десять, пожалуй. А кажется, словно еще вчера я разглядывал твою руку. Что же вы стоите? Проходите сразу в кабинет. Не вижу смысла откладывать дела. Сразу со всем разберемся, а потом уже и чаю попьем.

– Это тебе кажется, а по мне, так прошла целая вечность, – ответила она, снимая верхнюю одежду в прихожей.

– Следуйте за мной, – продолжая глупо улыбаться, сказал я, направляясь в свой кабинет.

– С виду нормальный ребенок, – сказал я, когда уже сидел за своим креслом, разглядывая ребенка сидящего напротив, – вот только скромный очень, но ведь это не проблема.

– Да, в физическом развитии у него нет отклонений, и все же он ни к чему не тянется, словно, ему все безразлично. Даже компьютером его не привлечь, мультики не смотрит, во дворе с ребятами не играет. Он, словно, робот, у которого нет эмоции. Его любимое занятие – сидеть у окна и смотреть на горизонт. Хотя я толком не могу сказать, куда именно он там смотрит. Просто сидит дома и смотрит в окно, – сказала Оля, и я заметил, как заблестели ее глаза, наполняясь слезами.

– Ну, что ж, я пока не вижу в этом ничего страшного, просто, он еще не знает к чему у него предрасположенность. Сейчас мы ее выявим, и он с радостью будет развиваться в этом направлении, – теряя интерес к ребенку, сказал я.

Я, действительно, потерял интерес. Судя по телефонному разговору, это должна была быть задача со звездочкой, которая не всякому по плечу. Ее мог решить и обычный психолог, проведя тест на склонность к творчеству.

– Покажи мне свою руку, – сухо проговорил я, протягивая ему свою.

Он безропотно протянул мне свою руку, я нехотя начал ее рассматривать. Похоже, я давно не повышал свою квалификацию. Его на вид совершенно обычная рука таила в себе что-то непонятное для меня. Я впервые видел, чтоб линии не указывали на какие-либо наклонности. Никаких талантов, никаких предрасположенностей. Его линии казались такими же безразличными, как и его лицо.

– Он всегда такой был? – вновь заинтересовавшись, спросил я у его матери.

– Да, – с грустью ответила она, – Я даже не уверенна, что когда-то видела его улыбку.

– Сейчас я ничего не могу сказать, – задумчиво произнес я, после небольшой паузы. – Идите домой. Я сам вам позвоню в ближайшее время.

Я даже забыл, что собирался попить чаю со своей старой знакомой. Проводив их до двери, я заверил, что нет поводов для беспокойства, так же, как и не существует нерешаемых проблем, хотя сам я еще не знал с чего начинать. И все же я был уверен, что в интернете никакой информации об этом мне не найти. Я знал лишь одного человека, который мог бы мне помочь. Хотя его с трудом можно назвать человеком, так как он не имел телесной оболочки. И все же обращаться к нему я не спешил. Мне совершенно не хотелось просить его о помощи. Последний раз мы виделись больше трех лет назад, и то общение не принесло мне радости.

Я стал думать, чем же можно привлечь внимание ребенка, если даже судьба не нашла для него никакого подходящего занятия. Спортом он не увлекался, книгами тоже, да что там говорить, даже компьютер, от которого порой невозможно оторвать других детей, ему не интересен. К концу дня я понял, что самому мне не разобраться.

«Ну почему это случилось именно с ребенком Оли?» – я постоянно задавал себе вопрос. Ведь, на самом деле, будь это кто-то мне не знакомый, я не стал бы так переживать, сказал бы, что ничем не могу помочь. Но это ребенок моего старого друга. Я познакомил его родителей, так что я причастен к его появлению на свет. Я мог бы стать его крестным, меня тогда Костя долго уговаривал, но я отказался.