Посредники

— Ты хоть раз включал его после установки? — кричит он, видя Олега, входящего с бутылкой и двумя стаканами.

— Регулярно смотрю «Время», слушаю симфонические концерты иногда...

— Да? — Родион с любопытством всматривается в лицо друга. — Что-то раньше я не замечал у тебя тяги к серьезной музыке. А я вот все больше по спорту и многосерийным детективам. — Он смотрит на часы. — Мозг разгружаю.

Родион передвигает стул поближе к телевизору, кладет ноги на край столика.

— Сейчас, например, идет семнадцатая минута матча тбилисского «Динамо» и «Спартака», не веришь — включи.

— Верю, — смеется Олег, придвигая бутылку «жигулевского».

— Нет, ты проверь, проверь, — настаивает Родион.

— Не подначивай. Смотреть не дам. — Теперь Олег тоже разглядывает его. Долго, пристально, как подопытного кролика. — Выкладывай, что у тебя там? И у меня к тебе кое-что имеется...

— Сначала счет выясним, идет? — предлагает Родион.

— Сначала поговорим, потом выясним.

— Ну, аллах с тобой. — Родион вздыхает. Он нехотя отходит от телевизора, лениво выпивает два стакана пива, разваливается на кушетке. — Ну ладно, выкладывай. Ирину видел?

— Допустим, — отмахивается Олег. — А ты мне лучше ответь: по делу Рахманинова эксперта вызывали?

— Медицинского?

— Автомобильного! Там ведь дело с угоном машины.

— А что? — Родион насмешливо оглядывает Олега.

— Он уже прибыл. Я с ним в одном вагоне ехал.

— Поздравляю с приятной встречей.

— Для тебя она будет не менее приятной. Это Сашка Мазурин.

— Мазурин? — Оживление слетает с лица Родиона. «М-м-да, — думает он. — Вот так сюрприз». — Что ж, он смыслит в этом деле...

И вдруг мозг затопляет воспоминание. Родион даже запрокидывает голову, так явственно оно. Кольцевая трасса в Бикерниеке. Сосна на высоком холме, под которым они лежат вчетвером... Мчащийся на обгон красный «Москвич» с цифрой 60... Как многократное эхо, Сашкино имя в репродукторе: «...второе место, серебро»... Вьющийся серпантин дороги, лесной ресторан. Валда танцует с Мазуриным, драка Сашки из-за нее с каким-то ублюдком... А ночью в мягком морском прибое Валда по колени в воде отжимает волосы. Родион подкрадывается к ней, хватает в охапку... А через день Валда остается с Мазуриным. Он заставляет себя встать, сбросить все это. Как она смотрела на Мазурина после драки в ресторане... Бог ты мой!

Сколько раз за эти годы Родион уже разыгрывал эту партию. Думал, где была ошибка и что можно было исправить. Как будто, если от тебя уходит первая любовь, можно что-то исправить. Господи, может, первая всегда уходит? Раньше, позже. До брака, после. Вот у Олега ушла после. Ну и что?..

— Растолкуй мне, — Олег держит в руке стакан, — что же это за дело Рахманинова.

— Обычное, — отмахивается Родион, как бы выныривая из другого мира. — Избалованный, циничный парень. Когда что-нибудь втемяшится в голову — вынь да положь. Не дадут — можно и силу применить. Ты Тихонькина помнишь? — перебивает он себя. — Так вот, обнаружились новые обстоятельства. — Родион вдруг торопливо, сбивчиво начинает рассказывать о ноже, письмах. — Знаешь, — восклицает он, — для меня Тихонькин — это как «быть или не быть»! Не могу остаться в дураках, когда мне абсолютно ясно, что убил не он.

— Подожди, — просит Олег. — Мне сначала нужно понять, что с этим угонщиком.

— Что понимать-то? — Родион раздосадован. — Тебе небось Ирина все рассказала.

— Ты не допускаешь здесь судебной ошибки?

— Да ты что? — Родион уже жалеет, что заговорил о делах с Олегом. — Какая ошибка?

— А чем ты объяснил это избиение? Причина тебе ясна? Говорят, он был неплохой парень...

— Кто говорит? — злится Родион. — Что ты слушаешь пересуды?

— Да ты не кипятись. Я хочу понять. — Олег подходит к окну. — Вот, к примеру, — спокойно продолжает он, — почему он угнал чужую машину, когда у них есть своя?

Родиону вдруг становится стыдно: Олег бросил отпуск, примчался. А они как-то все не о том.

— Знаешь, — извиняется он, — я тебе потом все разъясню. У меня жуткий день сегодня. Я хотел о Тихонькине посоветоваться.

— Успеешь. Объясни в двух словах об угонщике — и перейдем к твоим заботам. Ирина считает, что в рахманиновском деле много неясного, странного...

— Милый, ну что неясного? Рахманинов пойман с поличным в момент, когда он катался на угнанной машине.

Родион машинально включает телевизор. На экран медленно выплывает группа футболистов, толпящихся у ворот. Склонившись над мячом, размахивает руками судья, напротив него так же размахивает руками капитан команды.

— Выруби звук, — советует Олег, — и так все уяснишь.

— Ты пойми, — говорит Родион, подчиняясь, — даже самым толковым двум людям в одном и том же происшествии видится порой прямо противоположное. Для этого человечество и изобрело обвинение и защиту. Как же ты судишь, выслушав только одну сторону?

Он все еще смотрит на экран, потом вскакивает, прохаживается по комнате.

— Ну хорошо. — Он смотрит на часы. — Давай, у меня еще час с лишним в запасе. В чем именно сомневается Шестопал?