Пост-Москва (СИ)

Он выходит в павильон, там ярко светят софиты, какие-то людишки что-то обсуждают между собой, даже не глядя на него, режиссер орет в мегафон матом на развязных девиц, те в ответ показывают ему фак, «пишем, пишем!», актер, изображающий министра строит смешные рожи, Папа изображает Папу, «где текст?», кто-то с лицом хорька сует ему в руки лист с текстом, но без очков он не видит, а контактные линзы он потерял, от грима потеет лицо, он идет, как обычно, немного раскорякой, совсем чуть-чуть, садится в кресло, смотрит на бумагу, по-стариковски отставив руку подальше — старческая дальнозоркость:

«Фидель не должен встретиться с Офелией».

— Кто такой этот Фидель? — спрашивает он их.

Они пожимают плечами, отводят глаза, возятся для вида с аппаратурой. «Министр» неожиданно пердит и тут же ухмыляется. В клетке неподалеку стоит смирная волчица. По ее ласковому взгляду понятно, что наркотики начали свое действие.

5

— Мне приходится взять на себя роль Автора, — говорит Сергей Сергеевич, подцепляя вилкой шпротину. — И объяснить персонажам, чего же от них хотят.

Иван смотрит на него внимательно, пытаясь понять, насколько далеко заходит тот в своих чудачествах.

— Нет, молодой человек, я не сошел с ума, — угадывает хозяин направление мыслей Ивана. — Во всяком случае я не более безумен, чем все, происходящее вокруг. Вы разве не замечаете?

— Ну, со мной… С нами, — поправляется Иван, посмотрев на Дашу. — За последние сутки, действительно, много чего странного случилось.

— Например? — живо интересуется Сергей Сергеевич.

— Вот пусть Даша расскажет сначала, — предлагает Иван в тайной надежде разобраться самому в ситуации, взглянуть на события с ее точки зрения.

Даша разливает суп по мискам. Сергей Сергеевич режет хлеб, колбасу, какой-то сыр.

— Да что говорить? — отнекивается Даша, когда они усаживаются за стол. — Я и сама не понимаю, но иногда вместо меня как будто живет другой человек. Или это я иногда живу чужой жизнью.

— Очень хорошо сказано! — хвалит ее Сергей Сергеевич, разливая водку по рюмкам. — Только это не ваши личные проблемы, это проблемы самой реальности.

Они чокаются и выпивают. За окном раздается автоматная очередь. Потом еще одна.

— Здесь мы в безопасности, — говорит им безумный профессор. — Но скоро безопасно не будет нигде, если не навести порядок в самых основах бытия. Вот вы, Дарья, говорите, что иногда живете чужой жизнью. А вы не задумывались, чьей именно?

— Я не знаю. Сегодня утром я не узнала Ивана, а вчера, наоборот, у меня было чувство, что он мне самый родной и близкий человек, хотя мы с ним не были хорошо знакомы… До вчерашнего вечера.

— А с кем вообще вы знакомы? Кого вы хорошо знаете?

— Ну, коллеги, подруги детства…

— Назовите хоть одну подругу детства, если вам не трудно.

Иван не понимал, куда клонит Сергей Сергеевич, но решил не вмешиваться в разговор, во всяком случае пока. И еще его удивило, что Даша испытывает явное затруднение, пытаясь вспомнить имена своих подруг.

— Света? Таня? Люба? — с явным любопытством спрашивает между тем профессор.

Даша кивает как-то потерянно.

— Так как же зовут ваших подруг? Назовите хотя бы имя вашей лучшей подруги.

— Я не знаю, — тихо отвечает Даша. — Я… Что-то с моей памятью.

— Да нет, Дарья, это не с вашей памятью проблемы, — Сергей Сергеевич разливает водку. — Вы не можете вспомнить того, чего не было. Прошлое Вселенной стремительно сокращается. Скоро никому из нас не будет тут места.

Они доедают суп в полном молчании.

6

ФИДЕЛЬ:

До захода солнца мне надо закончить пару дел, одно из них отлагательства не терпит. Пока «Мертвецы» оттачивают технику боя на нано-волокнах, я оставляю Брэда за старшего, а сам отправляюсь по делам. Таксеров больше нет, так что приходится передвигаться на допотопном троллейбусе. В принципе, ехать недалеко, правда, пару раз пришлось демонстрировать калаш, причем один раз конкретно прикладом в рожу. А потом еще повторять урок ботинком по ребрам, для лучшей запоминаемости. Но кое-как я все-таки доехал до площади Маяковского. Постояв минут десять, покурив, я нашел тех, кого искал. Это были те самые гопнички, что наехали на меня в метро. Они оттачивали тут мастерство крутить сальто на самокатах. Тусовка у них была веселая, что тут скажешь.

Я подошел к самому дохлому среди них, по виду вожаку:

— Узнаешь?

— Да, дядя. Ты еще не в Печатниках?

— Нет, как видишь. Мне нужен ты и твоя банда.

— Нахрена я тебе понадобился?

— У меня позиция останется без прикрытия.

— Мы в этих делах не участвуем.

— Участвуете. С этой минуты участвуете.

Наконец, он посмотрел мне в глаза.

— Мы, если что, за мир.

— А мне похрен, — говорю я. — Будете мирно потрошить гастов. В чем твоя проблема?

— У меня нет проблем.

— Бери с собой вот этих, — говорю, показывая на шизанутых на голову акробатов на самокатах. — Им понравится.

— Мы против всей этой хрени с оружием.

— Мне похрен.

— Согласен. Ты ее приведешь?

— Она мертва. Я ее принесу.

— О-кей.

— К десяти будьте у бывшей «Ленинградской». Получите оружие, брифинг проведу сам.

— Телки там у вас есть?

— Только те, которых приведешь с собой сам. Выпивка не проблема.