Пост-Москва (СИ)

— Заметано.

Я отправляюсь дальше. Он и его самокатчики придут, я знаю.

7

Когда Геринг заходит в павильон, съемки уже в разгаре: Папа пытается засунуть в волчицу некое приспособление с волчьей спермой, но у него все никак не получается. Волчица млеет от этих попыток и пытается лизнуть Папу в руку.

— Славик, что у тебя с лицом? — спрашивает Папа и, наконец, заправляет свой инструмент искусственной любви, куда надо. — Вот, еще один вид живых существ спасен! Мною, лично…

Геринг машет рукой, мол, ерунда, не важно, и садится в свободное кресло. Кресло оказывается режиссерским, о чем режиссер тут же сообщает Герингу в самых простонародных выражениях. Геринг обращает этот инцидент в шутку, соль которой видна одному только ему, судя по выражениям лиц съемочной группы, и пересаживается в другое кресло. Режиссер в некотором смысле любимчик Папы, ему нужно простить некоторые вольности. До поры, до времени.

Режиссер шевелит тараканьими усищами и вгоняет Папу в образ:

— Ну, что же ты, родненький, ну, нельзя же так. Ты же президент великой державы! Вот, вот так смотри. Скажи ему: «Ты — педераст!» Скажи, скажи этому сопляку, что ты о нем думаешь. Эх, Сталина на них нет. Скажи ему «Пошел нахрен, дворовой», скажи. Вот! Вот теперь я вижу Ивана Грозного. Так, так. Докопайся до него, народ хочет видеть, как ты довыделываешься до министра, а встык пойдет волчица. Осемененная.

Волчица глядит благодарными глазками. Долгоиграющие наркотики не скоро еще ее отпустят.

8

Иван говорит задумчиво:

— Странности начались, когда я сконструировал Ночного Кота. В первый же запуск кот увидел радиоактивную пустыню вместо города. Я понятия не имею, как это могло произойти. Псевдоморфы ведь всего лишь усовершенствованные компьютеры, ну, пусть роботы. А мой кот видел что-то из будущего…

— Не скажите, — отозвался Сергей Сергеевич. — Вы вообще в курсе, откуда взялась технология псевдоморфов?

— Конечно, я же специалист.

— Я знаю, кто вы. Но я спрашиваю о другом — кто изобрел первого псевдоморфа? И вообще, как они работают?

— Ну, имя изобретателя я не назову…

— Что само по себе странно, учитывая, что вы действительно специалист, и выдающийся…

— Я как-то не задумывался над этим… — Иван трет лоб. — А потом стали приходить странные СМСки.

Сергей Сергеевич удивленно смотрит на него:

— СМСки? От кого?

— Я не знаю. За мной кто-то наблюдает. И он знает, что произойдет.

— А можно мне посмотреть? Если там нет ничего личного.

Иван протягивает телефон, открыв переписку с таинственным собеседником. Сергей Сергеевич читает, потом хмыкает:

— Они сделали это!

— Кто это — «они»?

— Улитки, — говорит Сергей Сергеевич. — Мыслящие улитки.

9

ФИДЕЛЬ:

Я ловлю тачку и еду в Тушино. За рулем сидит гаст, из мирных. Или не очень, узнаем. Адреса я не называю и торможу его за пару кварталов от дома Сергей Сергеича.

— Эй, слющай, сюда тысяча рублей ехать, — возбухает водила, я только добродушно бью его прикладом калаша по затылку.

— Эй, я твой мама… — начинает он, но я приставляю клинок к его уху:

— Тссс…

Выродок явно опасен для городских улиц, поэтому выйдя из его раздолбанной тачки я протыкаю ему колеса и разбиваю лобовое стекло прикладом автомата. Потом открываю дверцу и вытаскиваю его за шкирку.

Я ставлю его на колени возле заднего колеса:

— А теперь молись своему аллаху, — говорю, передергивая затвор. — Сейчас ты с ним встретишься.

Скоро все мы с ним встретимся, но пусть они хоть немного побудут людьми. Я сую ему пятьсот рублей за поездку в нагрудный карман и ухожу.

Уже возле самого дома Сергей Сергеича я натыкаюсь на ментов и скорую помощь. Кто-то аккуратно разукрасил дворик трупами нескольких гастов, выложив из них звезду. Менты равнодушно стоят среди этого креатива. Я слышу обрывки их разговоров: «Местная банда… Достали уже всех. Говорят, это они завалили участкового… Типа не было доказательств. Теперь доказательства не нужны.»

Менты начинают паковать трупы в черные полиэтиленовые мешки, я прохожу своей дорогой. Нам с ними нечего делить, кроме этого города. Они делают вид, что не замечают меня — бородатого мужика с автоматом, я делаю вид, что доверяю им — называется законность и правопорядок. Они правоохранители, а я правоприменитель. Баланс сил соблюден, а город умирает прямо на руках. И почти никому нет до этого никакого дела. Люди ходят на работу, лижут жопу начальству ради куска хлеба, проводят лучшие годы жизни в пробках, очередях, в ожидании прибавки к зарплате, невнятно матюкаясь в сторону пришельцев, богачей, власти, телевизора. И никого это особо не волнует

Я поднимаюсь по лестнице и звоню в дверь.

— Я ждал вас, — говорит мне Сергей Сергеич. — И не только я.

10

— Славик, что ты там сидишь? — Папа освободился от ласковой тирании знаменитого режиссера и теперь шаркал по павильону с выражением исполненного перед государством долга. — Как неродной, сел и сидит.

Геринг встал со стула, подошел к Папе и взял его под ручки.

— Что у тебя с лицом, Славик?