Пост сдал

– Не знаю, но могу описать. Зеленые глаза, бородка клинышком. – Он повторяет слова Барбары и добавляет: – Скорее всего в куртке средней школы Тодхантера. Арестовать его могли за то, что он толкнул девушку под колеса автомобиля. На самом деле он ее оттолкнул, поэтому ее только задело, но не раздавило.

– Ты знаешь это наверняка?

– Да. – Это не совсем правда, но он верит Барбаре. – Выясни, как его зовут, и попроси копов не отпускать его, ладно? Я хочу с ним поговорить.

– Думаю, я с этим справлюсь.

– Спасибо, Касси. Я твой должник.

Закончив разговор, он смотрит на часы. Если он собирается поговорить с этим парнишкой из Тодхантера, а потом успеть на встречу с Нормой, у него нет времени, чтобы разъезжать на автобусах.

В голове крутятся слова Барбары: Я все-таки не хочу умирать. Не знаю, что на меня нашло!

Он звонит Холли.

15

Она стоит у магазина «Севен-элевен», расположенного рядом с офисом, держит пачку «Винстона» в одной руке, а другой цепляет целлофан обертки. Она не курила почти пять месяцев, новый рекорд, и не хочет начинать вновь, но то, что она увидела в компьютере Билла, разодрало дыру в ее жизни, которую она зашивала пять последних лет. Билл Ходжес – ее пробирный камень, по которому она определяет свою способность взаимодействовать с миром. Другими словами, именно он – точка отсчета ее степени здравомыслия. Пытаться представить жизнь без него – все равно что стоять на крыше небоскреба и смотреть на тротуар шестьюдесятью этажами ниже.

И в тот момент, когда она ухватывает кончик отрывной полосы, звонит мобильник. Холли бросает пачку в сумку и достает телефон. Ходжес.

Холли не говорит «привет». Она сказала Джерому, что не сможет в одиночку обсуждать с Ходжесом его болезнь, но теперь, когда она стоит на тротуаре под холодным ветром, дрожа в добротном зимнем пальто, выбора у нее нет. Слова выплескиваются сами.

– Я заглянула в твой компьютер, знаю, что это нехорошо, но извиняться не собираюсь. Я это сделала, подумав, что ты лжешь насчет язвы, и ты можешь уволить меня, если хочешь, мне без разницы, при условии, что ты позволишь врачам взяться за твое лечение.

Ходжес молчит. Она хочет спросить, на связи ли он, но губы словно замерзли, а сердце бьется так сильно, что удары отдаются во всем теле.

– Хол, не думаю, что это можно вылечить, – наконец говорит он.

– По крайней мере позволь им попытаться!

– Я тебя люблю. – Она слышит уныние в его голосе. Смирение. – Ты это знаешь, так?

– Не спрашивай, конечно, знаю. – Она начинает плакать.

– Разумеется, я буду лечиться. Но мне нужна пара дней, прежде чем я лягу в больницу. И прямо сейчас мне нужна ты. Можешь взять автомобиль и приехать за мной?

– Хорошо. – Холли плачет еще сильнее, зная, что он говорит правду: она ему нужна. А быть нужным – это так важно. Может, важнее всего. – Ты где?

Он говорит, потом добавляет:

– И вот что еще.

– Что?

– Я не могу тебя уволить. Ты не моя подчиненная. Ты – мой партнер. Постарайся это запомнить.

– Билл?

– Что?

– Я не курю.

– Это хорошо, Холли. А теперь приезжай сюда. Я буду ждать в вестибюле. На улице холод собачий.

– Я приеду как смогу быстро, не нарушая скоростной режим.

Она спешит к парковке на углу, где стоит ее автомобиль. По пути бросает в урну так и не распечатанную пачку сигарет.

16

По дороге в полицейский участок на Страйк-авеню Ходжес рассказывает Холли о посещении больницы Кайнера, начав с самоубийства Рут Скапелли и закончив странными фразами, которые произнесла Барбара перед тем, как ее укатили в приемное отделение.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит Холли, – потому что я думаю о том же. Ниточки тянутся к Брейди Хартсфилду.

– Князь самоубийств. – Дожидаясь Холли, Ходжес проглотил пару таблеток болеутоляющего и теперь чувствует себя неплохо. – Так я его называю. Что-то в этом есть, согласна?

– Да, но вот что ты мне однажды сказал… – Холли сидит за рулем «приуса», выпрямив спину, не отрывая глаз от дороги. Они уже углубились в Лоутаун. И сейчас она выворачивает руль, чтобы избежать столкновения с продуктовой тележкой, которую кто-то оставил на мостовой. – Ты сказал, что совпадение не всегда имеет отношение к преступному замыслу. Ты это помнишь?

– Да. – Одна из его любимых фраз. У него их хватает.

– Ты сказал, что можно целую вечность расследовать преступление, чтобы в итоге выяснить: всего лишь цепочка совпадений привела к трагической развязке. Если ты не найдешь ничего конкретного в следующие два дня – если мы не найдем, – тогда тебе придется сдаться и начинать лечение. Пообещай мне, что начнешь.

– Возможно, потребуется чуть больше времени…

– Джером вернется и поможет, – обрывает она его. – Все будет как прежде.

Ходжес вдруг вспоминает название старого детективного романа, «Последнее дело Трента»[25], и улыбается. Она замечает его улыбку, принимает ее за знак согласия и тоже улыбается, с облегчением.

– Четыре дня, – говорит он.