Постарайся попасть по кольцу

Лене стало пусто. Пусто и грустно, и все вдруг показалось совсем бессмысленным. Зачем этот зал? Зачем туфли? Зачем прическа? Зачем шла? Надеялась, радовалась, сияла, волновалась. Зачем? Чтобы этот чужой парень Сережа, который даже не способен отличить, кто к нему относится по-настоящему, а кто — никак, чтобы он станцевал с ней танец или два? И ради этого столько переживаний? И еще выдумала: будет важный разговор, все решится. А что — все? Так Лена грызла себя, это занятие не приносило облегчения, но она продолжала. «К чему все? Сама не знаешь, чего хочешь. Разве тебе нужен Сережа? Выдумки! Не нужен он тебе, чужой какой-то».

И тут к Лене подошел Ромка из параллельного класса. И они вошли в танцующую толпу. Ритм, праздник, толпа. Если танцуешь со всеми и всем весело, грусть постепенно проходит. Тем более непонятно, кто с кем танцует, пусть будет Ромка — не все ли равно. Иногда Ромка надувал щеки, иногда подмигивал Лене, она улыбалась Ромке. Громкая музыка — печаль, пройди, хотя бы на время! Может быть, потом опять навалится холодная тоска, а пока — веселись. Мы все вместе, мы танцуем, нам хорошо. И даже замечательно. И вообще, жизнь прекрасна. Только бы не видеть Сережу, отвлечься, забыть. Повернулась и увидела Сережу. Он танцевал с Мариной. Все танцевали — не поймешь кто с кем. А Сережа и Марина танцевали вдвоем. Они не растворялись в толпе, они держались вместе. Сережа придерживал Марину за локоть, не давал буйной толпе оттеснить ее. И двигались они медленнее остальных. Все прыгали, буйствовали, бесились, подшучивали над собой. А они — танцевали.

Лена подумала: «Как хорошо он танцует». И сразу движения ее перестали быть легкими. Почему-то заболела голова. И музыка показалась слишком громкой. И сил стало мало, их не хватало даже на то, чтобы уйти из этого зала, взять пальто и — ну его, этот вечер. Чего в них хорошего, в этих вечерах?

«Надо уйти, надо уйти», — твердила она себе, а сама натянуто улыбалась Ромке. И вдруг увидела, что Марины и Сережи уже нет в зале. Пока она собиралась уйти, они ушли.

Теперь можно и остаться. Вот так у нее всегда — решает так, а делает по-другому. Слабый человек Лена — ни характера, ни легкости. Тяжелый, слабый человек.

Марина сказала:

— Музыка громкая, дикая какая-то сегодня. Надо пройтись, а то уши заложило от этих воплей.

Сережа промолчал. У него такая манера. Как будто он всегда помнит: есть главное, а есть неглавное. Главное — это школа и спорт. Все остальное менее существенно. И не надо портить нервы — как будет, так и будет.

Он искоса поглядывает на Марину — красивая. Хотя есть в ней что-то лишнее, чрезмерное.

— Проводишь меня? — спросила Марина.

Марина против самолюбия в мелочах. Для нее главное — я так хочу! Хочу, чтобы он меня проводил, этот высокий, складный, серьезный парень Сережа. А если он такой недогадливый, придется самой действовать.

— Провожу, — ответил он покладисто, но без радости.

Сережа бережно провел Марину через толпу, в раздевалке подал ей пальто. Вежливый, корректный. Не то что Сашка или Витька из их класса. Или какой-нибудь Ромка из параллельного.

На улице было прохладно. Светила луна, а по ней бежали черные непрозрачные маленькие облака.

Марина шла медленно, она как будто хотела сказать: мы не просто идем, мы гуляем. С тобой. Вдвоем. Сережа сначала примеривался к ее шагам, потом задумался о чем-то своем, пошел быстрее. Марина хотела сказать, что тут не соревнования по спортивной ходьбе. Но остановила себя: не все сразу. Скоро он будет ходить так, как ей надо. Будет, будет, куда он денется.

Возле ее дома Сережа остановился и посмотрел вопросительно. Марина поняла вопрос: «Теперь можно мне идти домой?» Конечно, Марина надеялась, что он захочет еще погулять или постоять и поговорить. Но он не захотел. Да и какой интерес гулять бегом. Она устала, и туфли у нее на очень высоком каблуке.

— Ты запыхалась, — сказал Сережа, — потому что неправильно дышишь. Нетренированная.

— Ты что? — она нарочно пошире раскрыла глаза. — Я не спортсменка. Я слабая девушка. — И вошла в подъезд. Оттуда сказала: — У меня другие достоинства.

Сережа пожал плечами. Чего она злится? Нервные все какие-то. Занималась бы спортом — сразу уравновесилась он.

И пошел — сначала обычной походкой, а потом зашагал по пустой улице специальным шагом спортивной ходьбы. Все равно время идет, почему бы не потренироваться. Он сильно двигал локтями, а ногами перебирал очень быстро, но не бежал, а шел. Это в спортивной ходьбе главный фокус: не побежать, ни на долю секунды не оторвать от земли обе ноги. В беге есть момент, когда бегун как бы в прыжке и обе ноги не на земле, а в воздухе. Называется — фаза полета. Ну это пусть бегун бежит… А Сережа выбрал свой вид спорта и нисколько не жалеет.