Постарайся попасть по кольцу

Вот он идет по пустой улице, вот свернул на бульвар. Из троллейбуса смотрят, наверное. Странно парень передвигается, вихлявая походочка, а скорость — будь здоров. А пускай посмотрят. Сережа привык — на стадионе столько зрителей, что же он стесняться их будет? Наоборот, приятно. Кто-нибудь еще и крикнет пронзительно на весь стадион: «Сергей! Длинный! Жми!» И жмет, и жмет — весело и трудно. Это и есть спорт.

Осенние каникулы Лена не любит. Обман это, а не каникулы. Всего пять дней, а из них два — праздники. А еще какие-нибудь выходные к праздникам добавляются. Разве это каникулы?

— До чего я люблю каникулы, девчонки! — говорит Марина. — Хоть бы почаще они были.

Девчонки смеются. Удивила. Каждый любит, каждый хочет, чтобы почаще они были. Лена молчит, стоит в стороне.

— Лена, — зовет Марина. — Ты что грустишь? Каникулы завтра.

— Я не грущу, — быстро отвечает Лена. — Каникулы — это хорошо.

Не скажешь ведь при всех, что не любишь каникулы, которые почти целиком совпадают с праздниками и выходными. А если бы Лену спросили: «Почему не любишь?», она должна была бы ответить: «Потому что мама дома».

Да, вот так. Лена не любит бывать дома, когда дома мама. Раньше, когда маленькой была, — другое дело. А теперь старается уйти куда угодно, только бы не видеть мамин взгляд, не ждать ее вопросов и не подозревать, что в молчании тоже вопрос, и совет, и сожаление. Нет, нет, Лена не обижается на маму. Считает, что с мамой ей повезло — мама не пристает, она все вечера занята своей диссертацией, или домашними делами, или друзьями. Но у Лены перед мамой какое-то чувство вины. Как будто она, Лена, единственная дочь, не оправдывает маминых надежд. И не такая она совсем, о какой мама мечтала. Недостаточно красивая или не совсем удачливая, ловкая, смелая в жизни. И друзей нет. Стыдно перед мамой. И хочется видеться реже.

Вечером мама дома. Лена валяется на диване, вовсю орет проигрыватель: «А он мне нравится, нравится, нравится!» А потом на обороте: «Все пройдет — и печаль, и радость. Все пройдет, так устроен свет. Все пройдет, только верить надо, что любовь не проходит, нет!» В последнее время Лена перестала слушать хорошую музыку, в консерваторию не ходит и абонементов больше не покупает. Тоже какое-то одинокое дело — эти абонементы. Туда — одна и обратно — тоже одна. А все шлягеры крутят, танцуют, дурачатся. Может быть, так и объединяются люди? Может, самое главное — быть такой, как все?

Мама читает и как будто не слышит грохота песенных обвалов. Но все равно как-то несвободно, как будто не у себя дома. И Лена надевает куртку и выходит на улицу. Кажется, мама даже не заметила этого. Или сделала вид.

На улице дождь. Ну и что? Кто сказал, что под дождем нельзя гулять? В песнях под дождем почему-то не гуляют, а бродят. «Хорошо, поброжу», — решает Лена. Народу на улице немного, все спешат и садятся в метро или в автобусы — праздник. Если не празднуешь праздник, чувствуешь себя одинокой и решительно никому не нужной. Лена шла не спеша по бульвару в сторону школы. Этот путь от дома до школы в обычные дни занимает десять минут. А если идти медленно, обходить каждую лужу, рассматривать мокрые машины, можно идти целый час.

Дождь холодный и сильный, настоящий ноябрьский дождь. Куртка не выдерживает такого долгого дождя, она протекла по швам. Но домой Лена не пойдет. Сядет в автобус, покатается, пока куртка не высохнет, а потом опять погуляет. Чем плохо? «Все пройдет, только верить надо, что любовь не проходит, нет!» Привязалась песенка. Лена пошла быстрее, вот переход, а вон, на той стороне остановка, туда ей и надо. И вдруг она увидела на остановке Сережу. Он держал пестрый зонтик. И от радости зашлось сердце. И призналась себе, что не просто «бродила» под этим холодным и каким-то липким дождем, а ждала, надеялась — «увижу!». И дождалась. Сейчас она подойдет к нему, только соберется с силами. И он улыбнется, как тогда в метро. Он тогда ей обрадовался. Ей, а не Марине. Это было. Пусть и сейчас ей обрадуется и улыбнется.

Зонтик в Сережиной руке качнулся. И только тут Лена заметила, что зонтик Сережа держит не над собой, рядом с Сережей стояла Марина. Ее он спасает от дождя, сам мокнет, а Марину прикрывает. Зачем тогда подходить к нему? И вообще все это глупость, надо иметь самолюбие и ума побольше.

Лена резко повернулась и пошла домой. Как побитая — какое точное, оказывается, выражение. Как побитая. Она ссутулилась, засунула мокрые руки в мокрые карманы. «Дома высохну, подумаешь — дождь». И тут надумала: «Надо поговорить с Сережей. Без Марины. В любом, самом обычном разговоре можно понять, как человек к тебе относится». Поговорить без Марины — это самое трудное, она все время рядом с ним. Навязывается Марина, нисколько она Сереже не нравится, Лена же видит. Надо позвонить ему, вот и все. А что? Позвоню завтра и поздравлю с праздником. Праздники для того и придуманы, чтобы люди могли напомнить о себе тем, кому хотят. Решительно шла Лена по лужам. Выход нашелся простой и хороший.