Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Вблизи припарковались три машины. Одна — черно-белая патрульная, с мигалкой, непонятно зачем включенной. На второй, вероятно, прибыли сыщики, сообщившие о происшествии капитану Виллису. Третьей была карета «скорой помощи». Санитар, ковыряя в зубах, сидел на песке возле машины, уставясь на воду. Я мог бы поклясться, что он мечтает поплавать. Правда, это место находится далеко от пляжа и здесь нет защитной сетки от акул, но побултыхаться в волнах рядом с берегом можно. Виллис застыл над убитым, уставясь на него так, словно в его власти было воскресить покойника.

— Это он? — повернулся Виллис ко мне.

Я пожал плечами. Сэмми этого я и в глаза не видел, а описание его примет капитану было известно не хуже, чем мне. Один из сыщиков достал свой блокнот.

— Сэмюэл Николсон, пятьдесят два года, местный. Преподаватель колледжа.

Послышался рокот моторов, и Виллис заторопился к стоянке автомобилей. Нагрянули репортеры: кто-то тайно оповестил их, и теперь они жаждали подробностей. Повторяю: три убийства подряд многовато для нашего мирного городка. Ди Маджио сделал знак, что можно, мол, уносить труп, если эксперты закончили осмотр. Санитар встрепенулся, тряхнул за плечо дремавшего в кабине шофера, и они на пару притащили носилки.

Сэмюэл Николсон, профессор колледжа. Он же Сэмми, гроза девиц легкого поведения. И убийца. Или, пожалуй, всего лишь жертва. Пока его бренные останки укладывали на носилки, я гадал, заплатит ли мне Траски, как обещал.

Он заплатил. Я постарался как можно быстрее смотаться, чтобы новость он узнал от меня, а не из газет, но меня опередили. Я еще петлял по тенистым улочкам Слоупа, когда об убийстве оповестили по радио. Оставалась слабая надежда, что Траски не догадается, будто убитый преподаватель колледжа и есть пресловутый Сэмми. Но я недооценил мафиози. Он тоже помножил два на два, и у него тоже получилось четыре. Затем он выдал мне четыре тысячи пятьсот долларов.

— Правда, вы их не заработали, — сказал он.

— Тогда почему вы платите? — спросил я, не притрагиваясь к стопке. Деньги мне нужны, но не любой ценой.

Траски холодно взглянул на меня.

— Я наказываю самого себя. Надо было предупредить, что этот тип нужен мне живым, а не мертвым и что схватить его надлежит, прежде чем до него доберется полиция. Пять кусков — небольшой штраф за такой крупный просчет.

Я спрятал деньги и поскорее убрался из его дома. Так хотелось надеяться, что никогда больше я не столкнусь с этим человеком, что впредь он не доверит мне никаких поручений. Я не хотел работать на него и мечтал лишь о том, чтобы он забыл, как меня зовут, вообще забыл о моем существовании. Однако предчувствие подсказывало мне, что это будет не так-то просто.

Когда я прошагал несколько кварталов, дурное предчувствие отпустило меня, тем более что пиджачный карман приятно оттопыривался пухлым конвертом. Ну наконец-то, подумалось мне, я никому ничего не должен. Вырвусь в Таксако, поваляюсь на солнышке, попью текилы, не стану пренебрегать обществом прекрасных сеньорит. Кто сказал, что частный детектив не может позволить себе передышку? В особенности с такими капиталами.

Я «проголосовал» и остановил попутную машину. За рулем сидел репортер, возвращавшийся с места происшествия. Он несколько удивился, однако не возражал подбросить меня в город. Мы были знакомы еще с тех времен, когда я стоял на страже порядка за твердое месячное жалованье. Газетчик не очень-то поверил в мою версию, будто капитан Виллис случайно встретил меня и подкинул до места происшествия. С профессиональной настырностью репортер пытался во что бы то ни стало выжать из меня обещание сообщить ему первому, если я узнаю что-нибудь стоящее. Настырности у него хватало с избытком, а вот со смекалкой было туговато. Он не посулил мне ни цента, и я не видел причин снабжать его информацией хоть в первую, хоть в двадцатую очередь. Он высадил меня на углу Саммервилл-стрит, откуда до моего дома добрых полчаса, если идти пешком и не торопясь. Я не торопился. Прогулка пришлась даже кстати, мне было о чем подумать.

Капитан Виллис пока еще не знал, убит ли Сэмми тем же самым оружием, что и Марсия, но это представлялось весьма вероятным. Гильза была от тридцать восьмого калибра, и в салоне Лу пустили в ход пистолет того же калибра с глушителем. Но та ли самая рука поразила и Мэри Харрис кинжалом с тонким, длинным лезвием? Я бы не дал голову на отсечение, что это так, но и нельзя было полностью исключить такой вариант. Полицейские тоже люди, и мысль у них движется по линии наименьшего сопротивления. Допустим, некий тип орудует пистолетом, и за ним невольно закрепляется определение «вооруженный убийца». А если очередную жертву задушат, сыщикам не приходит в голову, что убийца в обоих случаях один и тот же. Просто у него при себе не оказалось пушки. Или он любитель разнообразия.