— Я не могу позволить Тодду сделать со мной подобное, ясно? — Говорю я, голос дрожит от всех тех недель, что я проплакала, пытаясь уснуть ночью. — Я не могу позволить ему отбросить нас на обочину, как ненужный мусор, вальсируя с моей жизнью, будто я не имею для него никакого значения, и то, что он вышел из всего этого дерьма ПОБЕДИТЕЛЕМ. Я хочу, чтобы он испытал такую же боль, как и я. Хочу, чтобы он испытывал мучения за то, как обошелся со мной. Неужели ты не чувствуешь всего этого под своими слоями холодной ироничной отстраненности?
— Чувствую, — тихо говорит Джейкоб, смотрит на меня и снова вздыхает. — Хорошо, я помогу тебе, но только на своих условиях. Не обижайся, но ты слишком пьяна, чтобы выстраивать умный план, не нарушая закона.
— Я вовсе не пьяна! — Огрызаюсь я.
— Да, что ты? Сколько пальцев ты видишь перед своими глазами? — Джейкоб решил испытать меня, отчего я закатываю глаза.
— А сколько пальцев у меня на руках? — Спрашиваю я его в ответ. Джейкоб фыркает.
— Однозначно, детский сад.
— Спасибо. — Я улыбаюсь во все тридцать два зуба и смотрю в окно. — Ой, остановитесь… мы уже приехали!
4 Новогодняя ночь продолжается
Я вываливаюсь, почти падая, из такси на тротуар, сильные руки Джейкоба подхватывают меня в последнюю минуту.
— Ты все же не хочешь сознаться мне, что пьяна? — бормочет он. Я пытаюсь игнорировать то, насколько отлично его тело чувствуется рядом со мной, пристально глядя на него.
— А ты попробуй ходить прямо на трехдюймовых каблуках.
Он ухмыляется.
— Попробую, но может быть в выходные.
Я смеюсь на его замечание, ничего не могу с этим поделать. Несмотря на все его раздражающие колкости и осуждающие взгляды, он вполне себе забавный. Дерзкий, сексуальный, пьяный и смешной. Часть меня задается вопросом, не следует ли мне всего-навсего махнуть рукой на весь этот сценарий мести, пригласить Джейкоба к себе домой и огласить наступивший Новый год потрясающим оргазмом. Но я все же вспоминаю, насколько унизительно порвал со мной Тодд, словно стряхнул пыль со своих ботинок, отчего моя решимость только крепнет.
Сначала месть, потом оргазм.
— Хорошо, — говорю я вслух, глядя на здание. — Черт возьми, это очень красивый дом.
— Однозначно, со швейцаром, — соглашается Джейкоб. — Классический довоенный вариант. Твой бывший уж слишком богат или как?
— Никак, — с горечью отвечаю я. — Я помогала ему оплачивать учебу в юридической школе, работая в две смены и питаясь одним «Рамен», а теперь он живет со швейцарами и может заказывать себе суши.
— Суши — полный отстой, — говорит Джейкоб. — Мне нравятся суши, но то, что я пробовал здесь, ты в основном ешь не понятно что.
Я хихикаю.
— Понятно. — Я иду ко входу, но он тянет меня назад.
— Подожди, а что, если он дома?
Я отрицательно качаю головой.
— Он уехал на корпоративную вечеринку фирмы. Открытый бар на яхте на Гудзоне. Я думала, что мы поедем вместе. Как ты думаешь, почему я купила эти туфли?
— Если тебя это утешит, то это очень сексуальные туфли. — Джейкоб смотрит на мои ноги. — Очень извращенно сексуальные.
Это, действительно, утешает. Я, открывая дверь и шагая по мраморному вестибюлю, слегка покачиваю бедрами, неся перед собой образ всех крутых и роковых женщин, которых когда-либо видела. Я — Мэрилин в «Семь лет желания». Рита Хейворт в «Гильде», и я…