Поставить мир на кон

– Ты считаешь, что он нашел нечто, что посчитал более важным, чем власть над Дарианой, а возможно, и над Лилеей? – не сомневаясь в его ответе, уточнил я.

– Найденные Александром записи относятся к тому времени, когда совет еще не начал настойчиво требовать от меня назвать дату начала вторжения. На тот момент эксперименты по созданию аналога даймонов уже шли полным ходом. И не только здесь, но и на Земле. Нужно будет поднять все, что касается того периода. Протрясти не только лаборатории, но и архивы внутреннего круга. Но это уже после того, как мы обсудим все на завтрашней встрече. Ты уже нашел повод, чтобы отправиться во дворец Олейора?

– Даже если бы и не нашел, – хмыкнул я, – Элильяр с Гадриэлем мне бы его предоставили. У меня такое чувство, что Лера кому-то не дает спокойно обделывать делишки. Ну нет оснований у темноэльфийского совета выказывать свое недовольство ею. Ведь знают, что она является одним из гарантов мира между Лилеей и Дарианой. Но возмущаются.

– А если вспомнить, что Яланир очень хотел ее заполучить, то твои сомнения не беспочвенны, – продолжая вглядываться в пейзаж за окном, без тени эмоций произнес отец.

И хотя я не чувствовал его волнения, я не сомневался в том, что оно есть. И, в отличие от него, знал его причину.

Вернувшись на Дариану, я не поленился разобраться с теми легендами, которые рассказывали о Единственных, и сумел вытащить из них то, что было скрыто под пластами иносказаний и домыслов. Я не мог быть уверенным в том, что Тинир, привязывая душу возлюбленной будущего ялтара к своему роду, до конца понимал, чем это грозит и той женщине, которая поведет Тасю по пути жизни, и самому Вилдору. Но в том, что отношение отца к Лере не изменилось с тех пор, как наставник вернул его Единственную в ее тело, я был убежден.

Отец знал, как много правительница темных сделала для него, и испытывал к ней, по ее словам, благодарность и уважение. Не позволяя себе увидеть за этим совершенно иное чувство. И я одновременно и желал того, чтобы он позволил себе проявить свою любовь к ней, и надеялся, что этого не произойдет.

Что же касалось самой Леры, общение с Вилдором не могло не оставить в ее сердце свой след. Но я видел ее любовь к Олейору и понимал, насколько выстраданным было это чувство. И от всего этого становилось только сложнее.

Не об этом должен думать воин в преддверии борьбы, но плохим был бы я ялтаром, если бы не учитывал и такие нюансы.

– Ты предполагаешь, что ему понадобился маг Равновесия? – тут же развил я его мысль и вынужден был прийти к выводу, что эта версия мне очень не нравится. Потому что прекрасно вписывается в ту картину, которая возникает, если собрать воедино пока еще разрозненные факты. – Но тогда почему не Александр?

– Может, ты сам ответишь на свой вопрос? – Он наконец-то отвлекся от происходящего за окном и вернулся в кресло.

Я же тихонько зверел от одной только мысли, для чего еще могла понадобиться Яланиру Лера. Так уж случилось, что к ней я относился как к существу недосягаемому для моего понимания. Я знал, что она смертная, но боялся, что срок жизни, отпущенный ей, будет значительно меньше, чем у моей жены Таши, которую поддерживает связь Единственной. Я видел, как она играет со своими детьми, сама становясь похожа на шаловливого ребенка. Я осознавал, что ее способности уникальны, но не более чем те, которыми обладал я сам или моя соправительница. Но некое благоговение, которое я к ней испытывал, не поддавалось анализу разума. И я не собирался с этим спорить.

К тому же она и сама относилась ко мне скорее как к сыну. Давая этим мне возможность отвечать нежностью и заботой на ее материнскую любовь.

– Кто будет ее охранять? – дав ему понять, что весь ход его рассуждений не стал для меня проблемой, уточнил я.

– Сэнар. Кадинар отправится со мной, а Айласа я оставлю беречь жену и сына.

– Сына?! – Я подскочил с кресла. – И ты молчал, что у меня есть брат!

– Да, – счастливо усмехнулся он, – завтра познакомишься. Лера решила взять его под свою опеку. Ты же знаешь, как она относится и к своим и к чужим детям.

– Еще бы! – продолжая с волнением смотреть на отца, заметил я. – Когда они с Асией начинают суетиться вокруг ее отпрыска, я перестаю верить в то, что одна из них беспощадная черная жрица, а вторая вышла победительницей из схватки с тобой.

– Я ей поддался, – с нескрываемой теплотой произнес он.

Я вынужден был снова вспомнить о его чувствах к Лере.

– Об этом знают немногие, – заметил я, возвращая себе бесстрастность. – Как ты его назвал?

– Искандер.

Его ответ заставил меня вздрогнуть. Я слышал это имя, когда пришло время проходить обряд наречения сыну моей сестры. И я знал, какой скрытый смысл оно несет и как оно связано с советником темноэльфийского правителя.

– Я верю, что он будет достоин данного тобой имени, – произнес я ритуальную фразу и с грустью улыбнулся.

Вместо того чтобы наслаждаться жизнью, к которой он так долго шел, ему вновь предстояла борьба.