Поставить мир на кон

Взгляд Вилдора скользнул вниз, но он тут же вернулся к изучению моего лица. Да и в глазах – все та же бездонная чернота.

– Это значит, что правителю Олейору, его жене и советнику Александру не стоит знать, как дела обстоят на самом деле. У меня есть все основания предполагать, что первый не выдержит осознания того, что угрожает правительнице Лере, она сама посчитает, что обязана отвести беду от тех, кто ей дорог, ну а ее сын воспользуется поводом, чтобы утолить свою жажду к безрассудству.

– Это можно считать признанием в том, что тебе известно значительно больше, чем остальным?

Я знал, что он играл. Я знал, что он тасовал факты, для каждого участника этой игры создавая свою картину происходящего. Но знал и другое – среди нагромождения лжи будут крупицы правды, которые помогут мне разгадать все остальное.

– Ни тебе, ни Элильяру мое признание ни к чему. И ваше уединение тому доказательство.

Он посмотрел на столик, на котором стояло вино и закуски, и взглядом уточнил у меня, позволено ли ему будет воспользоваться моим гостеприимством. Я, не отказав себе в усмешке, кивнул. Предвкушая его дальнейшие действия.

Прежде чем ответить на мое молчаливое предложение чувствовать себя как дома, он с естественной небрежностью расстегнул набиру. Скинув его с плеч, бросил на одно из пустых кресел, оставшись в белоснежном костюме воинов Дарианы: в брюках, заправленных в высокие сапоги, и кителе. Перевязь с великолепным мечом и не менее превосходным кинжалом последовала туда же.

Стоило признать, что удивлять он умел.

Заметив в моих глазах восторг от его выходки, улыбнулся одними уголками губ и без всяких эмоций заметил:

– В небытие есть свои преимущества. Стоило умереть, и из всех правил остались лишь те, что принадлежат тебе самому.

– Именно поэтому при первой возможности ты решил вернуться? – вставил свою реплику Элильяр.

Слова Вилдора прозвучали предупреждением:

– Стабильность меня всегда угнетала.

Он налил в бокал вина и, отсалютовав им в нашу сторону, сделал глоток. Задержал во рту, наслаждаясь вкусом, и качнул головой, словно выражая удовольствие.

– В наших предположениях слишком много «если». И простите за тавтологию, но если быстро не избавиться от большинства из них, слишком высока будет вероятность того, что мы ошибемся. А я не намерен этого допустить.

– Для тебя так важна жизнь Леры? – хмыкнул недоверчиво Элильяр.

Лицо даймона продолжало казаться маской, и я словно бы предчувствовал его ответ. Наверное, потому, что, окажись я в подобной ситуации, мой был бы таким же.

Это наводило на определенные выводы.

При всей нашей любви к интригам было нечто, что пусть и частично, но оправдывало нас. Цели, которые заставляли нас распоряжаться чужими судьбами, всегда были значительно важнее, чем власть для себя или просто личные интересы.

Сейчас же, как мне казалось, речь шла о существовании отнюдь не одного мира, пусть и доказательств этому на текущий момент все еще не было.

– Я, – улыбка Вилдора была настолько холодной и безэмоциональной, что я внутренне вздрогнул (похоже, он только что показал нам истинное отражение самого себя), – как говорят на родине Леры, предпочитаю ставить точки над «и». И если это игра моего сына, я должен его остановить, потому что это был мой промах, моя ошибка. Ну а госпоже Лере просто повезло, что от ее жизни зависит успех этой игры.

У меня были сомнения в том, что он говорил, но я почти поверил его словам. В отличие от его сына, который большую часть своей жизни провел на Лилее, имея возможность развивать свои чувства, Вилдор тысячи лет оттачивал присущие ялтару качества на Дариане. А значит, что я видел у Закираля, не могло быть присуще его отцу.

Я очень сильно заблуждался, когда приписывал Вилдору некоторые особенности, которые назвал бы человеческими.

Похоже, эта же мысль посетила сейчас и Элильяра, ничем иным я не мог объяснить тень растерянности, мелькнувшую на его лице.

– И значит…

Он остановил меня взглядом, от которого я – повелитель демонов проглотил все слова, которые собирался произнести.

Да… сегодня был день сюрпризов. Но этот был самым большим и весомым.

Когда мне два года тому назад удалось немного проникнуть в замысел Вилдора, я испытал такой восторг от его грандиозности, что не раз ловил себя на желании поближе познакомиться с этим гениальным существом. Теперь же я понимал, какими открытиями и потрясениями это мне грозит.

Бывший ялтар был чужд всему, что имело значение для меня, и он не вписывался ни в один из образов, которые я для него создал. Он был другим и не собирался прилагать даже малейших усилий, чтобы соответствовать нашим представлениям о нем.

– Я дал клятву, что сберегу не только ее жизнь, но и рассудок. И это была вторая в двух моих жизнях клятва. В первой я присягал на верность Дариане. И, как вы знаете, я сдержал ее до самого конца.

Все, на что я оказался способен, – склонить голову, признавая значимость произнесенного им. Но, несмотря на то что я осознавал всю абсурдность своих намерений, так и не выросший демоненок внутри меня был готов бросить ему вызов. Даже без шансов на победу.