Поставить мир на кон

– Скорее нет, чем да, – не до конца разделил нашу уверенность он. Но вынужден был пояснить, потому как ни одного из нас двоих его краткость не удовлетворила. – В отличие от вас, я имею возможность сравнивать того Вилдора, которого встретил на Дариане, и этого. Что-то произошло несколько дней тому назад, что резко изменило его поведение. Внешне это почти не заметно, но кое-что бросается в глаза. Он словно пытается соответствовать образу, который у нас когда-то сложился, но иногда забывается, и вот тогда-то и проскальзывает тот, другой Вилдор.

– Но какое отношение это имеет к Лере?

В отличие от Олейора, я понял, о чем говорил наш черноволосый друг. И хотя мне не приходилось видеть бывшего ялтара до его мнимой смерти, рассказ Гадриэля был настолько подробным и красочным, что удалось ощутить все, что им там пришлось испытать.

– Самое прямое, – глядя в глаза другу, произнес я, коря себя за некоторую поспешность выводов. – Он считает, что дарианский кошмар, как называет его мама, ищет те же ответы, что и мы. А значит, еще не знает, но уже догадывается.

– И ищет он их на Дариане, – продолжил мои рассуждения неугомонный любитель чужих интриг. – И для того чтобы заполучить их, ему нужна была именно Лера, словно суть загадки именно в ней.

– Но попытку похищения спланировал не он, – парировал ему Олейор, разобравшись в сказанном.

– Но она прекрасно вписывается в наши предположения, – хмыкнул Гадриэль и одарил меня взглядом, после которого не стоило сомневаться в том, что он принял брошенный ему вызов.

– И приводит нас к крылатому берсерку, который не имеет генного маркера Дарианы.

Две удивленные физиономии стали наградой за все мои старания.

– Ты об этом не упоминал, – недовольно проворчал Оли, намекая на наш разговор, когда я рассказал ему, что присутствовал во время того боя.

– Если бы не Саркат, я бы об этом до сих пор не догадался, – попытался я оправдаться. – Не сразу понял, чем именно отличался тот даймон от Вилдора и Кадинара. И, только занимаясь с учеником, сообразил, что не ощутил этой отметки ни в его ауре, ни в ментальном рисунке. Да и воспринимается он иначе, хоть и выглядит так же.

– Значит, другой мир.

– Населенный даймонами? – С долей ехидства я посмотрел на Гадриэля. И, только закончив, сообразил, что попался на элементарную провокацию. Но решил не обращать на это внимания. – Скорее, иная реальность и возможность перехода между ними.

Второй раз застать их врасплох мне не удалось. Они лишь переглянулись и обласкали меня многообещающими улыбками, после которых играть на их нервах мне расхотелось сразу.

– Кто-нибудь из вас слышал о марах?

Олейор отрицательно покачал головой, лишь на мгновение опередив нашего друга. Что ж, можно считать эту ночь ночью моего триумфа. Правда, особой радости от этого я не испытывал.

– Я нашел у Тахара хроники старого мира. Там говорится, что когда-то веер был един и назывался Изначальным. Жили в нем созданные творцом расы, старшей из которых были мары. У меня, конечно, есть несколько иная трактовка всего этого, но она не имеет значения сейчас. – Я позволил себе пару глотков вина. На этот раз не для того, чтобы усилить напряжение – дальше просто некуда было. В горле пересохло, словно перед экзаменом. – Все было похоже на сказку, пока не наступило время, когда практически вся твердь покрылась коркой из толстого льда. Первыми начали гибнуть эльфы и драконы. Они меньше всего оказались приспособленными к новым условиям. Затем орки и демоны. Потом очередь дошла и до человеческих племен. И лишь мары спокойно переносили холод и отсутствие пищи. Они хоть и выглядели как люди, но уже давно утратили человеческую природу, сделав основой своей жизни магию. Однако они чувствовали ответственность за тех, кто остался на их попечении, и пытались найти способ их спасти. И нашли, создав артефакт, который расщепил пространство и разложил его веером, создав копии Изначального мира. А вместе с пространством сдвинулось и время, дав возможность избежать полного вымирания во льдах. Так получилось то, что мы имеем.

– Не боюсь ошибиться, предположив, что Изначальный теперь называется Землей. – Взгляд Олейора был жестким и холодным. Это было совсем неудивительно – понимание сути проблемы всегда было его сильной стороной.

Я даже не стал подтверждать, что он прав, просто продолжил свой рассказ:

– В этих хрониках ничего интересного я больше не нашел. Если не считать, конечно, описания маров, отличительной чертой которых было владение магией, которая по действию очень напоминает магию Равновесия, и…

Коронную паузу испортил Гадриэль:

– Крылья. Рельефные крылья с когтями на каждом изломе.

– Которые были только у тех, кого называли воинами. А еще темная, почти черная кожа, в отличие от светлой у тех, кого называли созидателями.

– Одна раса и такие отличия?

Стоило признать, что меня это поразило не меньше, чем Олейора.

– Да, автор хроник пишет о марах, как об одной расе, в которой уживались две очень непохожие друг на друга касты.

– А дети?

Я покачал головой. Ответить на вопрос Гадриэля я не мог, хотя и сам им задавался.