Постчеловеческие войны. Пиратская доля

Откуда-то донеслось эхо ужасного вопля. Выстрел. Целая очередь. И опять вопли, уже ближе. Мурис и Мак-Скал достали пистолеты. Дверь рубки отъехала в сторону, и в нее ввалился один из охранников Захана, весь окровавленный. Он рухнул на пол без признаков жизни. Через него перешагнул Ксхара с абордажной винтовкой. За его спиной теснились остальные котты.

– Захан, пес, выпусти адмирала, а не то я разрисую стены твоими мозгами! Где ты, отродье!

– Мурис, уж не Ксхара ли это? – Мак-Скал показал пальцем.

– Он теперь майор. Я без него – как без тени. Но если он меня сейчас не узнает – нам конец.

Ксхара подошел ближе и расхохотался:

– Мак-Скал! – Они обнялись. – Хорошо, что от тебя не воняет селедкой, как тогда, на крысанском крейсере. Помнишь? Адмирал, мы пришли за тобой. Что-то у этих пиратов не заладилось. Все отрубилось, и мы вышли из камер.

– Мы опять спасаемся от крысан, майор, – ответил Мурис. – Их слишком много.

– Много? А сколько? Всех вырежем! Крысам крышка!

– Крысам крышка! Крысам крышка! Ура! – Многоголосое эхо пошло гулять по коридорам и докатилось до самого трюма «Черных Плеяд».

Четыре страшных удара с промежутками в пару секунд обрушились на корпус и заставили всех, кроме майора, рухнуть на пол, зажав уши. Это долетели тяжелые плазмоторпеды с линкора. Они способны поразить цель даже на субсветовой скорости. Аварийное освещение отрубилось окончательно. Экран радара и даже мониторы на пульте показывали черноту. Рубка наполнялась едким дымом. Из коридоров слышались звуки паники: кто-то бегал и орал, будто перед смертью.

Адмирал прокашлялся:

– Ну, «Дора»! Все-таки раскошелилась на торпеды. Представляю, во сколько обошелся этот залп крысанским налогоплательщикам.

– Я не пойму, – подал голос Мак-Скал, – мы еще летим?

Ответом ему был мгновенный провал сознания – «Черные Плеяды» пересекли световой барьер.

Наследство Захана

– Сэр, разрешите разобраться с гиперкурсом! – Баско фонариком посветил в глаза Мурису.

– Нет уж, парень, только не ты! – Отрубил Ксхара.

– А ты, майор, не командуй, – возразил Мурис. – Парню надо практиковаться. Давай, разбирайся, пилот.

– Тут ничего не работает…

– Ну так найди толкового техника. И живее, живее, милейший.

Тут, к счастью для Баско, оборудование начало само собой приходить в норму. Заработал компьютер. Зажглось аварийное освещение. Котты смотрели на это, как на чудо.

– Я был совсем зеленым кадетом-первокурсником, – задумчиво сказал Ксхара, поглаживая винтовку, – а тот сержант был уже старым, он ушел на пенсию после того случая…

Все молча ждали продолжения, определив по интонации майора, что рассказ будет долгим, и заодно стараясь понять, какого такого сержанта и с какой стати выудил Ксхара из своей памяти.

– Все кадеты знают, что такое нуль-десант. Нас бросили на прочистку канализации. Я был, конечно, самым дисциплинированным из этой группы удальцов-нарушителей. Нам дали лопаты и водяные пушки. Надо было прочистить главный сток. Тот сержант, о котором я говорю, должен был присматривать за нами. Что его дернуло спускаться по лестнице впереди меня? Я нечаянно наступил ему на голову и сломал микрофон, так что мы все остались без связи с внешним миром. Сержант не стал возвращаться из-за такой ерунды. Он просто надрал мне уши, так что у меня потом долго шумело в мозгах и было скверное настроение. В коллекторе было достаточно светло и даже не очень тесно. Мы шли цепочкой, сначала по щиколотки, а потом по колено в воде, и только у сержанта, кстати, был респиратор. Вдруг, один кадет заметил дикую крысу. Он рванул за ней, да зацепился погоном за какой-то гвоздь. Сержант пришел в ярость. Он вывернул бедолаге ухо, и сказал, что если погон оторвется, его вышибут из корпуса. Я захотел помочь парню, хоть он и просил меня не делать этого…

– Кажется, я знаю, почему, – перебил Мак-Скал. – У тебя же было скверное настроение.

– Понимаешь, Мак-Скал, тот гвоздь выглядел вполне безобидно. Он так и стоит у меня перед глазами: ржавый, длинный, загнутый – не то гвоздь, не то крюк. Сержант приказал мне избавить боевого товарища от страданий, дал на это тридцать секунд и щелкнул секундомером. Я попробовал пальцами, но проклятый гвоздь сидел крепко. «Двадцать секунд» – сказал сержант. Тогда я колупнул гвоздь лопаткой и опять ничего не добился. «Десять секунд» – вел отсчет сержант. Конечно, я начал нервничать и раз-другой хорошенько рубанул лопатой, целясь в основание гвоздя. Огромный кусок потолка откололся, и оттуда хлынула вода. Там, оказывается, шла труба, а трубы-то в старину делали из керамики, вот я ее и разбил. Я и тот парень успели отскочить, а вот сержанту не повезло: камень упал ему на ногу. После этого он только выл и ругался, но командовать не мог, и я сам возглавил отряд.

– Не помню, чтобы ты когда-нибудь рвался в командиры, – вставил Мурис.