Постчеловечество

В этом есть даже самый простой расчет. Допустим, творческая зрелость конструктора, когда он в качестве главного конструктора может быть допущен до серьезного проекта, находится где-то в районе 40 лет. В современных условиях срок разработки нового боевого авиационного комплекса приближается к 20 годам плюс никак не меньше должен быть срок службы летательного аппарата, когда проводится регулярная модернизация данной машины. Таким образом 80 лет — это как раз примерно такой возраст, который является оптимальным для конструктора, сопровождающего машину от момента ее «зачатия» до исчерпания ее ресурса и замены на технику следующего поколения. Ну а последние тенденции, согласно которым авиационная техника по продолжительности эксплуатации должна быть сопоставима с продолжительностью жизни человека? Хорошо, лейтенант-летчик, выпустившись из училища, выйдет в запас полковником на той же самой машине. Но кто ее будет обслуживать и модернизировать? Не логично ли, чтобы сопровождение машины проводил тот же конструктор, который ее создавал? Но для этого ему надо продолжать трудиться до тех самых 85 лет дольше.

Конкретный пример — Николай Захарович Матюк, получивший в 2005 году в возраст 96 лет премию «Российский национальный Олимп» как один из главных конструкторов РСК «МиГ», по-прежнему находящийся на рабочем месте. Он пришел в ОКБ имени Микояна еще раньше самого Микояна, и по-прежнему востребован. Пример наглядный и далеко не единственный.

Старейшим в мире оперирующим хирургом является Федор Григорьевич Углов, которому в этом году исполняется 102 года. Его коллега Валентин Сергеевич Маят уже не оперирует, но в свои неполных 103 года все еще сохраняет творческую активность. Согласимся, консультация профессора медицины, которому самому больше 100 лет, дорогого стоит.

Естественно, если современное постиндустриальное общество обладает потребностью в использовании длительного профессионального опыта ученых, конструкторов, врачей, управленцев, высококвалифицированных рабочих, то оно должно нести неизбежные издержки — условные затраты на поддержание работоспособности 20-летнего и 80-летнего, очевидно, должны разниться во многие разы. Соответственно, только в развитом обществе прибыль от такого высококвалифицированного труда может перекрывать эти издержки, в противном случае, как в современной Западной Европе, дут все чаще раздаваться голоса о неизбежном старении общества, о социальной нагрузке, непосильной для него. Конечно, ведь трудовая активность в Европе прекращается в среднем к 60 годам, и массовое долголетие становится лишь дополнительной нежелательной нагрузкой для экономики, и, в конце концов, экономика победит и научится отправлять «долгожителей» на тот свет быстро и надежно, примерно как в России после 1991 года.

Совершенно очевидно, что долгожителям ближайшего будущего придется платить за свою долгую жизнь. Кто-то сможет это сделать, исходя из накопленного за время трудовой активности капитала. Но навряд ли это будет главным стимулом для продления средней продолжительности жизни. Все-таки главный стимул — это побудить высококвалифицированного специалиста продолжать эффективно трудиться как можно дольше.

В бюрократической системе, где крайне высока конкуренция за «место под солнцем», не может быть создано достаточного стимула для продления жизни, во всяком случае, в массовом масштабе. Этот стимул может создать только высокорентабельное производство с очень высокой долей интеллектоемкости. Здесь должны появиться иные, малознакомые нам стандарты и стереотипы производственных отношений, свободные от примитивной иерархичности, где «плох тот солдат, который не мечтает быть генералом». Здесь важно будет не быстрей пробежать дистанцию, а, наоборот, «бежать» как можно дольше и плодотворней.

Безусловно, необходимо для такой короткой перспективы, как 14 лет, уже четко видеть направления, по которым должна пойти «наука жить долго».

1. Изменение качества предоставляемых традиционных медицинских услуг в сторону снижения риска факторов «случайной», «нелепой» «преждевременной» смерти. Этого можно достичь не только благодаря увеличению ассигнований на здравоохранение, но и повышения социального статуса медицины, придания медицинскому ведомству в том числе и директивных функций, направленных на ограничение статистических рисков возникновения смертельно опасных заболеваний. Резкое расширение ассигнований на лечение и профилактику именно возрастных заболеваний.

2. Возрождение профилактической направленности медицины, полный отказ от страхового принципа в медицине, по крайней мере, в том виде, в каком он прививается сегодня. Медицина должна быть всеобщей и максимально доступной, а профилактическая работа вестись со всеми, а не с избранными группами населения.