Постель

Каждый прожитый час казался ей страницей какого-то сказочного путеводителя. Рынок пряностей в Виктории и старый продавец, грызущий последними двумя зубами высушенный чили. У другого прилавка Лукаш купил красный перец. Перчинки были нанизаны на шнурок, словно краковские кораллы. Он повесил связку ей на шею, чем привел в восторг старушку-торговку, которая не осталась в долгу и пожелала им «острых моментов». Церковь и монастырь капуцинов. Из всех монахов остался лишь один. И был сегодня — потому что пятница — очень занят: крестил детей, как объяснил им нищий с паперти. Крестил рожденных вне брака детей. На Сейшелах люди занимаются любовью когда хотят и с кем хотят. Католицизм и верования вуду мирно сосуществуют. В воскресенье священник крестит законнорожденных детей. В пятницы, быстро и без лишнего шума — тех, кто больше походит на соседа, чем на мужа.

Сразу за городом узкая полоска пляжа. Сквозившая сквозь сочную зелень кустов белизна песка. Бирюзово-голубая прозрачная и теплая вода. Лукаш на бегу сбросил с себя рубашку и с восторженным криком ребенка, впервые увидевшего море, бросился в волны.

И делал так всякий раз, когда выходил из машины, на всех попадавшихся на пути пляжах, каждый из которых казался райским уголком. Они добирались до очередного, а она торопила его ехать дальше, опасаясь, что они не успеют увидеть всех и пропустят самый красивый.

Она отмечала на карте их путь и называла места, которые они проезжали.

После очередного поворота, на северозападной оконечности острова они вдруг увидели за бескрайними пространствами чайных плантаций огромный крест, вырастающий на горизонте. Совершая ежедневный ритуал, солнце спускалось в океан. Смеркалось. Они вышли из машины.

Над кронами высоких манговых деревьев летали гигантские летучие мыши. Она испугалась и прижалась к нему. Они подошли к краю обрыва. Крест был установлен на вершине высокой скалы, расположенной на маленьком островке. Оба почувствовали уникальность этого места.

Внизу была маленькая бухточка. Они осторожно спустились к ней. Лукаш, как всегда, с гиканьем бросился в воду и поплыл к островку с крестом. Она присела на песок, достала из рюкзака книгу и стала читать.

— Скажешь мне, наконец, сумела бы ты так же любить? — спросил он, внезапно появившись рядом с ней. Капли воды упали на бумагу.

— С чего ты вообще взял, что это книга о любви? — Потому что эта книга когда-то принадлежала мне, — засмеялся он, вытирая полотенцем волосы, — только какой-то гад спер ее с моего лежака на пляже перед отелем.

— Так, может, тогда мы вместе прочтем эту книгу, вдвоем? — спросила она робко.

Он лег возле нее, пристроив голову на гранитную глыбу, и взял книгу у нее из рук. Стал читать. Он читал размеренно и неспешно, как бы наслаждаясь каждым словом. Иногда он замолкал, делая паузы там, где что-то заставляло задуматься.

Она слушала. И вспоминала, как мама читала ей сказки. Она положила голову ему на плечо и слушала. Оба уснули, должно быть, одновременно.

Их разбудил вечерний холод. На маленьком пляже было совсем темно.

— Пора возвращаться, — сказал Лукаш, касаясь губами ее лба.

Да. Книга пахла своей историей.

И океаном…

Она приняла душ. С мокрой головой присела на кровать. Достала книгу. Из книги ей на колени высыпалось несколько песчинок. Она дотронулась до каждой.

Впервые ей подумалось, что, может, там, на том пляже, где в общем-то ничего и не произошло, все как раз и началось. Чтото такое, чему пока нет названия. Она не сумела определить это состояние, но ей вдруг подумалось, что это не нужно, да и не обязана она вовсе ничего называть.

Что время само когда-нибудь все назовет.

Она открыла книгу, легла на кровать и стала читать последнюю главу. Ту, которую они не успели дочитать там, на пляже. Она читала, и ей хотелось, чтобы эта книга никогда не кончалась. Снова она была там, на пляже…

Она встала. Торопливо раскрыла ноутбук. Начала писать…

Моя беда в том, что я не умею ждать, не умею упорно, день за днем отдаляться от скверных переживаний. Я чувствую тогда, что впустую трачу время. Я просто не умею ждать. Я должна научиться этому. Ты смог бы научить меня быть терпеливой? Тогда, на том маленьком пляже, ты был олицетворением терпения. Само терпение.

Я не хочу в одиночку дочитывать эту книгу. У меня широкая постель. Она, может, и не такая мягкая, как песок на том пляже, но я чувствую себя в ней в такой же безопасности, как и там, на твоем плече. Не мог бы ты прийти и дочитать мне последнюю главу? Здесь, у меня? P. S. Я выбросила ту рубашку. Сразу, как только мы вернулись в отель…

Отослала. Улыбнулась сама себе. Положила голову на голубую подушку. Закрыла глаза и стала терпеливо ждать.

Звонка в дверь, приятных сновидений, а может, любви…

О лжи…

Расскажешь мне? О них обо всех? О тех, к которым ты прикасался до меня? Расскажешь?! Я не буду ревновать. Обещаю…