Постель не повод для знакомства (СИ)

— Если бы я была твоей матерью, я бы тебя задушила еще в колыбели, — прищуривается Аэлита. — Остановитесь немедленно! — кричит она на рабочих сцены и бежит к ним, громко стуча каблуками по мраморному полу.

— Фу, Аля, ну что за манера у тебя сваи вбивать? — морщится Иришка. — Давай научу порхать на каблуках. А то жалко портить полы в отеле. Ты же их снесешь!

— Лучше давай я тебе мозг куплю, — огрызается Аэлита и набрасывается на рабочих: — Что это за кошмар на стенах? — она брезгливо тыкает пальцем в ало-золотые вензеля, растыканные по углам ресторана.

— Мы люди маленькие, — бурчит бригадир. — Нам сказали вензеля лепить, мы и украшаем. Это распоряжение владельца отеля.

— Владелец отеля — это я! — визжит Аэлита.

— Правда? — насмешливо поднимает бровь Иришка.

— Нет, она врет, — в ресторан заходит Кинг Конгыч. — Аля, дай я тебе расскажу новости. Интересные такие! У тебя всего сорок восемь процентов отеля. А у меня пятьдесят два. И всё будет так, как я хочу.

— Врешь! — визжит Аэлита. — Не может этого быть!

— Ну ты же хотела привезти Диву, — пожимает плечами Иришка. — И за это согласилась продать ему, Диве, то есть, четыре процента отеля. А Дива не дура. Тьфу ты, господи! Не дурак. Он на этих четырёх процентах столько наварил за полдня, пока покупал и перепродавал нам, сколько другие за два месяца не зарабатывают. Добрее нужно быть к людям, Аля, проще. Тогда и они к тебе потянутся.

— Он продал свою долю вам? — ошарашенно спрашивает Аэлита.

— Нам, нам, — довольно потирает руки шеф. — Я тебе больше скажу: ты лучше продай мне обратно свои сорок восемь процентов. Я ведь тебя всё равно выдавлю. Не сегодня, так завтра. И опозорю на всю Москву. Тогда можешь забыть про Европы. Пока ты тут со своими лебедями возилась и с бычьими яйками, мы втихаря альтернативную программу юбилея подготовили. Правильную и хорошую. Не дай боже твои интеллигенты узнают, что ты в своем отеле предала всех их гондурасов и позволила выступать на юбилее конкретным пацанам. А они здесь будут, поверь. И звезды 90-х, и группа "Любо нам". Тебе ж потом вся твоя богемная шушера руки не подаст. Так что, Аля, не гуляй по чужому буфету. Надо разделить сферы влияния: тебе — интеллигенцию, нам — чего попроще. Ты ж меня знаешь. Я всегда любил по-простому, по-народному. А оперы-шмоперы оставь себе. Лучше продай свою долю по-хорошему. И давай до свидания!

— Если здесь будет выступать эта белокурая Жози, эта линялая Мальвина на пенсии, то моей ноги в этом отеле не будет! — Аэлита сжимает кулаки и потрясает ими в воздухе. — Господи, и зачем я только поддалась на эти уговоры? Зря это всё было. Ой, как зря!

— А тебя разе кто-то уговаривал? — удивляется шеф. — А ну-ка с этого места поподробнее. Уж не Марк ли?

— Марк меня ни о чем не просил, — Аэлита вытаскивает из сумочки платок и промокает глаза. — Мой сын порядочнее, чем все вы вместе взятые. Хотя и пошёл характером в тебя, Саша. Такой же упрямый бычара. Но подлости в нем нет. В отличии от… — она поворачивается и сверлит взглядом Иришку.

— Мама, ты о чем? — недоумевает Марк и берет ее под руку. — Объяснись, пожалуйста.

— Нет. Я не стану, — она гордо вскидывает подбородок. — Меня слишком плохо воспитали родители. Вложили в меня честность и порядочность. Я дала слово тому Иуде, который на этом всем пытался заработать свои тридцать серебряников. А слово свое я всегда держу, — она гордо поднимает голову. — Счастливо оставаться в этом вертепе! Я ухожу! Мои адвокаты свяжутся с тобой, Саша.

— Да уж, пожалуйста, — шеф издевательски кланяется. — Извольте оказать милость, барыня! — он снимает с головы несуществующею шляпу и размахивает ею в мушкетёрском поклоне. — А то мы ведь рылом-то не вышли, но тоже хочем кушать. Вы уж нас звиняйте!

Они продолжают обмениваться колкостями. А я все стою и думаю, что означает эта странная фраза Аэлиты про Иуду и тридцать серебряников. Не нравится мне это всё. Неужели Марк такой подлый? Аэлита сына не сдаст, нет. Но просто не хочется верить в то, что Марк способен на такую низость. Хотя между нами ничего нет. И вряд ли уже будет.

Вечер. Юбилей. Празднование в самом разгаре. Мне кажется, что кто-то притащил машину времени и я вернулась в детство. Гремит дискотека 90-х. Иришка отплясывает на сцене в коротенькой леопардовой юбчонке и неизменных белых ботиночках с леопардовой оторочкой. Белая, тщательно завитая грива развевается под огромными вентиляторами, установленными по бокам сцены. На кухне жарят мясо на электромангалах. Гаспар лежит в свободном номере "люкс" с мокрой повязкой на голове и горько плачет. Порнокопытная Кристина сидит рядом и утешает его, тихо шепча что-то по-французски.

Главное, что многочисленные генералы очень довольны. Работники отеля, кстати, тоже. Горничные отплясывают с телохранителями генералов, взвизгивая в такт зажигательным мелодиям Иришки из разряда: "три прихлопа, два притопа".

Кинг Конгыч молодецки отплясывает с Зиной.

— Потанцуем? — Артем подхватывает меня под локти, поднимает со стула и кружит в танце.