Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Сегодня мы подходим к тому моменту, когда две основные реальности постмодерна, два полюса постчеловества — Радикальный Субъект и ризоматический зверь — начинают между собой окончательное выяснение отношений. В Радикальном Субъекте мы имеем дело с тем, кто стоит за вращением парадигм, за динамикой их смены. Он-то и производит фазовые переходы, чтобы обнаружить себя в них и развеять гипноз того, что, выдавая себя за абсолютное, таковым не является.Вероятно, Радикальный Субъект в постмодерне не просто репрезентирует закономерный результат вырождения парадигмы модерна: для него сама возможность такой парадигмы — столь гнилой и отвратительной — выдает несовершенство и внутреннюю червоточину всех парадигм вообще. В постмодерне всё есть симулякр. Но для Радикального Субъекта сама парадигма и есть симулякр. Любая парадигма. Только то, что не аффектировано парадигмами, не есть симулякр. А единственный, кто не аффектирован парадигмами, это Радикальный Субъект. Следовательно, только он и есть несимулякр. Всё остальное — симулякр.

Но, что любопытно: другой полюс постчеловечества — ризоматический неозверь — тоже не просто накопление биорассудочного мусора, не случайные энтропиче-ские останки Вселенной. В нём сосредоточено всё то, что составляло сущность парадигмальных суггестии на всех этапах. А еще точнее, всё, что было в парадигмах сущностного — за вычетом Радикального Субъекта.

Неозверь — это сама парадигмальность парадигм, их обобщенная и плотно сконцентрированная сущность. И как только парадигма постмодерна схватится как следует за наш мир, мы поймём, что такой жёсткой хватки мы ещё не знали. В вортекс свиновселения будут втянуты суверенной волей антихриста все те, кто покорно следовал за эволюцией парадигм, не пытаясь бросить им вызов и прорваться к неочевидной, опасной и чрезвычайно трудной инстанции Радикального Субъекта.

Поэтому столкновение двух полюсов постантропологического пейзажа будет иметь самое драматическое значение из всего, что мы знаем или нам кажется, что мы знаем.

В такой ситуации постфилософия, курс которой вы почти прослушали, из констатации «конца» истории, философии, культуры и описания ее постмодернистической феноменологии (как в оптимистическом ключе Делёза, так и в пессимистическом ключе гиперкритики Бодрий-яра) превращается в нечто совершенно иное— в увлекательное и абсолютно новое напряженное занятие, которое точнее всего будет определить как метафизическую войну.

Глава 8 Гносеологический расизм

Война гносеологий в в постмодерне

Весь курс «Постфилософии» ситуации постмодерна построен на изучении парадигм и их сдвигов. В ходе предыдущих лекций мы выяснили, что такое парадигмы, как они меняются, что происходит при переходе от одной парадигмы к другой и как это затрагивает проблемы гносеологии, онтологии, субъекта и объекта, реальности, коммуникаций, языка.

Сегодня речь пойдет о радикальном изменении гносеологических качеств, возможностей и стратегий в пространстве парадигмы постмодерна.

Невозможность знания в постмодерне (как парадигме) Гносеосимуляция

Упразднение знания

Главным стартовым тезисом этой лекции является утверждение о том, что знание в эпоху постмодерна невозможно. Знание не может быть основано на парадигме постмодерна, в ее рамках само представление о знании исключено.

Мы видели, что в парадигме постмодерна отменяется понятие субъекта,замененного «бесовской текстурой», ризоматическим шизоанализом. Поскольку таким образом снимается всякое представление о субъекте и объекте, являющееся предпосылкой любого знания в любых гносеологических системах, то знание в постмодерне как таковое упраздняется.Это делает эпоху постмодерна совершенно уникальной, поскольку постчеловечество впервые начинает жить в таких условиях, где знание не просто не существует, но невозможнопо определению. И это вводит гносеологическую проблематику в эпоху постмодерна в совершенно новый контекст.

Каковы были гносеологические коды в других парадигмах? Гносеологический код в эпоху премодерна, Традиции, учреждал представление о субъекте познания, об объекте познания и об их совпадении в Абсолюте, согласно индуистской формуле «Атман есть брахман». Это базовое онтологическое и гносеологическое утверждение манифестационизма — основа индуистской, адвайто-ведантистской традиции.