Согласно тексту «Пистис София», существует 12 высших эонов, над ними (или в центре их) 13-й эон. В высшем эоне пребывают различные архонты — женские и мужские, так называемые «сизигии», то есть пары архонтов (мужские и женские). И вот, один женский архонт по имени Пистис София, не очень важный архонт, довольно периферийный, вдруг заподозрил, что в мироздании есть какой-то изъян, закралась какая-то ошибка. Вроде всё нормально, но
И тогда Пистис София выдвинула властителю 13-го эона, могущественному Иолдабаофу, своего рода «претензию»: «Мол, несмотря на то, что ты считаешь, что ты здесь главный, по сути, это не так, выше тебя есть «высший свет» (правда, его не видно никому, и есть ли он на самом деле, это ещё вопрос)». Но Иолдабаоф был могущественным архонтом и время не терял. Он ответил Пистис Софии тем, чем мог. Он дал ей мощную пощечину, она закрутилась, выпала из 13-го эона, потом перескочила на 12-й, 11-й, 10-й, проскакала по всем эонам и упала во тьму кромешную, туда, где жил
Но когда Пистис София пришла в себя после головокружительного падения, она испугалась, ей стало очень плохо, она попросила прощения за то, что сделала, что не сдержалась, что поставила под сомнение могущество Ио-далбаофа. Но при этом она прошептала: «Всё
И тогда наступает удивительная вещь. Пистис София то ли увидела
Тогда Первая Мистерия пронизала все эоны, разогнала и переставила местами всех коллег-архонтов, которые там копошились, и вывела Пистис Софию к достойной новой жизни.
На этом рукопись обрывается, и судьба Пистис Софии, ее окончательное возвращение к высшей небесной стране откладывается (по крайней мере, оно не описано) . Но, по меньшей мере, из внешних сумерек ее Первая Мистерия, воплотившаяся в гностическом Христе, выводит. Однако предполагается, что дальше последует полный возврат, «свершение всех свершений» и ее страдания будут полностью оплачены.
Эта мифологическая история, как и космологически-эсхатологический сюжет исмаилитского гнозиса, довольно тонко резонирует с темой Радикального Субъекта.
Эта авантюра, направленная на то, чтобы рискнуть перспективой золотого очарованного мира, участием в высших онтологических небесных сферах и полным благополучием, пойти на риск любви к нищете, на риск «кенозиса», (обнищания, умаления) для того, чтобы в критической, эсхатологической ситуации, доказав свое отличие от тех парадигмальных матриц, сквозь которые это существо проходит, утвердить совершенно новые, радикальные постпарадигмальные перспективы, представляет собой чрезвычайно рискованное, опасное и ужасающее метафизическое предприятие. Никому не посоветуешь. Многим оно может показаться аморальным и отпугивающим, поскольку, действительно, в таком эксперименте слишком много поставлено на карту.
Метафизическая война