Постижение истории (Часть 1)

Ущербность рабов-иммигрантов не поддается воображению. Среди них были носители культурного наследия эллинской цивилизации: это были живые свидетели краха былой духовной и материальной культуры. На их глазах разрушались прекрасные древние города, - города, освященные покровительством богов и авторитетом веков. Жители их стали продаваться в рабство вопреки всем божественным и человеческим законам [+55]. Катастрофа была ошеломляющей, и коснулась она не только иммигрантов, хлынувших в Италию из других частей эллинского мира, но и представителей восточного внутреннего пролетариата, уже растратившего к тому времени свое культурное наследие, и представителей варварского внешнего пролетариата, у которого такого наследия никогда и не было. Обращению в рабство всегда сопутствуют горькие утраты. Все рабы-иммигранты в равной мере лишались личной свободы; с ними стали обращаться как с человекообразным скотом, лишив их всех прав, родных очагов и семей. Римское право было безжалостно к рабам, что отражало настроения высших социальных слоев, остро реагировавших на вулканические вспышки в среде порабощенных. Одних рабов днем заставляли работать в цепях и лишь на ночь отсылали в подземные тюрьмы; других же навсегда спускали в шахты, где они сгорали в непосильном труде за несколько дней. И лишь немногие, судьба к которым была более милостива, получали работу, связанную с домашним хозяйством. Древнегреческая пословица гласит: "День рабства лишает половины человеческого естества"; и это вполне объясняет развращенность римского плебса, происходящего из рабов, с его требованием "хлеба и зрелищ". Жизнь в анабиозе стала возмездием за неспособность ответить на вызов рабства. Несомненно, широкая дорога разрушений была проторена теми толпами несчастных, что становились рабами в злейшую эпоху эллинистической истории. Однако и тогда были единицы, которые отвечали на вызов и которым удавалось в той или иной мере "сотворить добро".

Некоторые были столь удачливы и столь рьяно служили своим хозяевам, что стали управляющими больших поместий. Даже римское универсальное государство управлялось вольноотпущенниками цезаря [+56]. Другим посчастливилось начать свое, пусть небольшое поначалу, дело, и они со временем покупали свободу и даже, случалось, становились крупными предпринимателями. Были и такие, что, оставаясь рабами на бренной земле, в мир иной отходили признанными философами, властителями умов. Истинный римлянин не мог не восхищаться мудростью и серьезностью хромого раба Эпиктета [+57], как не мог не поражаться, даже не принимая новой веры самоотверженности ее последователей. В течение пяти веков от Ганнибала до Константина римские власти были свидетелями чуда продвижения веры рабов, - продвижения вопреки отчаянным попыткам подавить ее. Рабы-иммигранты, лишившись семейного очага, имущества, воли, сохранили все-таки веру и передали ее италийским жителям. Греки привезли с собой вакханалию, анатолийцы - веру в Кибелу, египтяне - культ Изиды, вавилонцы веру в Звезды, иранцы - культ Митры, сирийцы - христианство. "Но ведь давно уже Оронт сирийский стал Тибра притоком" (Ювенал. Сатиры. III строка 62). Антиохия-на-Оронте была местом, где последователи Иисуса впервые стали называть себя христианами [+58].

Следствием явилось то, что иммигрантская религия внутреннего пролетариата растоптала местную религию правящего меньшинства эллинистического общества. Ибо, однажды встретившись, воды уже не могли не смешаться, а когда они смешались. стало ясно, какая струя мощнее. Боги эллинского мира к тому времени уже утратили то интимное единство со своими верующими, которое им было свойственно когда-то. С другой стороны, Бог внутреннего пролетариата оказался для своих верующих "прибежищем и силой, скорым помощником в бедах" (Пс. 45, 2).

Римские власти, попав в столь непростую ситуацию, не могли решить проблему в течение пяти веков. Следовало ли им оказывать сопротивление чужой религии, которая шаг за шагом завоевывала римский мир? Или им следовало приветствовать новых богов, стремившихся восполнить духовный вакуум, образовавшийся в результате ухода прежних? В 205 г. до н.э., во время кризиса Ганнибаловой войны, римский Сенат предвосхитил принятие Константином христианства, окружив всеми официальными почестями магический камень, упавший с неба и наделенный божественностью Кибелы. В 186 г. до н.э., во время короткой передышки между воинами Ганнибала и Гракха [+59], были запрещены вакханалии, что предвосхищало последующие преследования, проводившиеся Диоклетианом. Так началась длительная битва между богами, которая отражала земную борьбу рабов-иммигрантов с их хозяевами. В этом поединке победили рабы и боги рабов.