Постижение России. Опыт историософского анализа

Все это придает цивилизационным изменениям совершенно иную направленность по сравнению с формационными: они оказываются изменениями, которые, изменяя все, что есть в локальной цивилизации, вместе с тем не изменяют самой локальной цивилизации, того, что сохраняет ее в качестве локальной цивилизации, ее цивилизационную основу - генетический код истории, что не преобразует данную локальную цивилизацию в иную, не превращает ее основного субъекта - этнокультурной общности в этнографический материал для новых этнокультурных синтезов, для становления цивилизационного субъекта новой локальной цивилизации.

Сказанное дает основание для различения цивилизационных изменений по их исторической глубине, масштабу и основной направленности на цивилизационную модернизацию и цивилизационный переворот. Первые модернизационные - это изменения, которые не разрушают непрерывности исторической преемственности и идентичности локальной цивилизации, так как не разрушают ее основ - генетического кода истории. Они лишь модернизируют локальную цивилизацию, посредством новых форм цивилизационного существования вырабатывая новые цивилизационные ответы на новые вызовы истории. При этом не важно, какие это вызовы, где находятся их источники: в отношениях локальной цивилизации с природой; со своими собственными цивилизационными основами - генетическим кодом истории; в отношениях конкуренции с другими локальными цивилизациями. Важно другое - ответ локальной цивилизации не связан с разрушением и преодолением генетического кода своей истории, ибо то, что его преодолевает, преодолевает саму историю и, следовательно, то пространство, которое становится историческим пространством цивилизационной модернизации. Ей просто негде будет реализовать себя как модернизацию, она становится отрицанием себя как модернизации, так как становится не модернизацией, а разрушением основ локальной цивилизации, самого пространства ее истории.

В пределах модернизационных изменений ответ на вызовы истории формулируется двояким образом: либо выработкой новых цивилизационных свойств на базе реализации цивилизованного потенциала развития собственного генетического кода истории - сугубо самобытный путь исторического развития; либо путем цивилизационных заимствований, прививки новых цивилизационных свойств и качеств, заимствованных от иных локальных цивилизаций и культур и лишь цивилизационно освоенных и ассимилированных данной - в любом случае процедура далеко не простая и даже болезненная. Но и в том и другом случае это изменения модернизационные, направленные на выработку новых форм социальности, культуры, духовности, но на базе сохранения их старых архетипов, а потому без разрушения непрерывности исторической преемственности, основ социальной, культурной, духовной идентичности. Модернизационные изменения не стирают информацию обо всем предшествующем развитии. В них история не аннигилирует, а начинает существовать лишь в новых формах социальности, культуры, духовности, более адекватных целям и задачам формационного прогресса общества, новым формационным качествам, осваиваемым историей.

В этом смысле цивилизационная модернизация, как правило, совпадает с формационным прогрессом общества, с поиском и освоением новых формационных качеств истории, с формированием новых формационных субъектов истории социально-классовых общностей. Цивилизационная модернизация в этом случае это исторический ответ, который дает локальная цивилизация на формационный вызов истории, на ее формационный прогресс. Ответ этот формулируется в терминах модернизации локальной цивилизации, а не ее преодоления. Это поиск новых ценностей, но не дикое и бессмысленное разрушение ценностей, созданных предшествующей историей и, главное, не слом исторически сложившейся иерархии ценностей, а как раз, напротив, процесс вживления в нее новых цивилизационных ценностей.

В конце концов, это не поиск нового Абсолюта, но нового отношения к нему, не новых символов Веры, но новой их интерпретации, не новой истории, а новых путей ее продолжения, а потому не нового способа ее проживания, а как раз наоборот, сохранения самого способа бытия локальной цивилизации в истории, самих смыслов истории - сакрального и национального.