Постижение России. Опыт историософского анализа

С формационной точки зрения Октябрь 1917-го не был исторической пустышкой, у него были свои формационные исторические смыслы. Он был величайшей трагедией, но оптимистической, оправданной с точки зрения исторической перспективы, целей и задач формационного прогресса истории. Не он создал классы и классовые противоречия, не он создал капитализм и его исторические проблемы, не он создал институт частной собственности и производный от него феномен отчуждения, не он создал ту конкретную историческую реальность России начала XX века, которая порождала революцию и ее получила. Октябрь 1917-го стал всего лишь революционным ответом на противоречия своего времени. А потому, как событие формационного ряда истории, он укладывается в закономерности формационной исторической реальности и логики истории. Сказанное справедливо только с формационной точки зрения на историю, но есть и другая - цивилизационная, связанная с существованием другой части исторической реальности и логики истории цивилизационной, другого субъекта истории - этнокультурного, более фундаментальных, чем формационная реальность, логика и субъект истории.

Так вот, с цивилизационной точки зрения Октябрь 1917-го предстает совершенно иначе, чем с формационной: полномасштабной катастрофой России в истории, цивилизационной катастрофой, разрушением основ локальности ее цивилизации - генетического кода истории, всей системы архетипов социальности, культуры, духовности, самого способа их проживания в истории и самой истории. В этом смысле историческая трагедия России заключается не в том, что произошла революция, и даже не в том, что она приняла радикально социалистический характер, по масштабу и глубине исторических преобразований намного опережавший возможности исторической реальности в их гармоничной исторической ассимиляции. Историческая трагедия России заключается принципиально в другом - в том, что после Октября 1917-го поиск и освоение новых формационных качеств общества был совмещен с небывалым и ничем неоправданным цивилизационным переворотом. Величайшая социальная революция переросла в изменение типа российской цивилизации, по первоначальному проекту предполагавшее полное уничтожение России как России.

Именно поэтому с цивилизационной точки зрения Октябрь 1917-го оказался гораздо больше, чем исторической и цивилизационной катастрофой, он стал историческим преступлением против России, русской и союзных ей наций, ибо навязал им слом базовых структур их цивилизационной и национальной идентичности в истории, объективировал идеологию и практику цивилизационного погрома России - идеологию и практику бегства России от основ локальности своей цивилизации, а русских от своей русскости и России, тем самым цивилизационно расколов Россию и в ней русскую нацию на национальную и вненациональную Россию. И этот раскол до сих пор разрушает Россию.

Октябрь 1917-го стал преступлением против России, ибо накрепко связал ее бытие в истории с принципами вненационального исторического развития, с вненациональными целями и смыслами бытия в истории, тем самым разрушив, начиная с основания, внутреннюю цивилизационную логику исторического бытия и развития России как локальной цивилизации и русских как нации - большее из того, что пришло из ее истории и стало в ней исторической и национальной Россией, вечным в России. И всему этому нет и не может быть в принципе никакого исторического оправдания.

2. ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ КАТАСТРОФА РОССИИ

Итак, Октябрь 1917-го оказался не только нечто большим, но и нечто худшим, чем только социальной революцией, чем только этапом на пути поиска новых формационных качеств общества. Он стал полномасштабной цивилизационной катастрофой России, ее цивилизационным предательством. Именно это обстоятельство мы никак не хотим замечать, несмотря на то, что именно оно продолжает дестабилизировать историческое развитие России и при этом дестабилизировать, начиная с его архетипических глубин, с глубин цивилизационной, исторической, а потому культурной и духовной идентичности России и в ней русской нации.