Постижение России. Опыт историософского анализа

И этому не стоит удивляться, так как процессы глобализации в мировой экономике в том виде, в каком они себя обнаружили, вовсе не предполагают осуществление задач по ускоренному переходу всего мира в эпоху постиндустриализма и всеобщего социального благоденствия. Они преследуют решение совершенно других задач - экономическими средствами завершить общественно-экономическое разделение и специализацию труда в мировом масштабе в интересах основных центров мирового глобализма, замкнуть все ресурсные потоки - и природные, и человеческие, особенно перед надвигающимся исчерпанием первых, на себя и при этом не как на центры вообще, а с выраженной цивилизационной, а потому и национальной составляющей. Никто еще не доказал, что во всех этих процессах России не уготована печальная участь сырьевого придатка центров мирового глобализма, навсегда отбрасывающая ее от модернизационных прорывов в истории в пространство маргинального существования на периферии общественного прогресса. Адекватное осознание сути этой угрозы потребует в императивном порядке включаться в процессы глобализации с позиций осуществления в них своих национальных интересов.

А это будет предполагать и другое - более чем критическое отношение к политической составляющей идеи экономического глобализма - идее "мирового правительства" с ее неизбежной доктриной "ограниченного национального суверенитета". Но ограниченный суверенитет - это ограниченная политическая воля, это заталкивание и страны, и нации в такой узкий коридор свободы, в котором свобода исторического самовыражения может быть ограничена в масштабах, разрушительных для основ национального бытия в истории. И она уже имеет выраженную культурную и духовную составляющие. Ведь феномен глобализации имеет не только экономическую и политическую составляющие, но и культурную, а точнее - масс-культурную, распространение которой в современном мире приобретает масштабы эпидемии и форму преодоления национальных культур, в способ господства над их своеобразием и примитивизации их духовных ценностей.

При этом нетрудно заметить: глобализируется именно американская масс-культура и в качестве именно господствующей, в то время как великая духовность русской культуры, как и другие культуры, превращается в изгойскую субкультуру. Но глобализм, похоже, пойдет еще дальше - к этическому оправданию идейных основ глобализма и его неизбежных результатов: расталкивания и закрепления современного мира на позициях "исторического авангарда" и "исторической периферии" и, главное, оправдание всего этого с позиций воинствующего экономоцентризма и дичайшего рыночного социал-дарвинизма.

Россия стала эпицентром разрушительной деятельности "внутренних" глобалистов, которые не только отказались от ценностей национальной идентичности и защиты национальных интересов, но и в ряде случаев преисполнены просто расистской ненависти и нравственной глухоты к социально потерпевшим слоям населения, к большинству населения, с которым они себя больше никак не связывают. Абсорбировав на себя всю разрушительную мощь вненациональной России, став ее элитным авангардом, еще одним проявлением ее вненацональных комплексов, силы "внутреннего" глобализма отказались разделить с собственным народом тяготы исторической модернизации, навязав стране и нации бегство капиталов, иссушающее все экономические источники любых модернизационных проектов.

Демонтировав социальное государство, прибежище неприспособленных внутри страны, отказываясь и от идеи национального государства как главного средства защиты национальных интересов, силы "внутреннего" глобализма, открывая страну для сил глобализации, открывают ее не для исторического прорыва, а для исторического распада, ибо открывают ее не только для "лучшего", но и "худшего" в этом мире, делая ее беззащитной перед действием его случайных и разрушительных сил. Порвав питающую пуповину, связывающую ее со статусом национальной элиты, перейдя на позиции глобализма, вненациональная Россия окончательно отказалась от культивирования в себе ценностей национальной и исторической идентичности, объединяющих нацию и, следовательно, отказалась не только от нации, но и от самой идеи нации. За пределами России она держит не только свои капиталы, но уже и свою душу, идентифицируя себя уже не с "этой" нацией, а с центрами "внешнего" глобализма, с международными центрами власти, в лучшем случае безразличными к судьбам исторической и национальной России.