Постижение России. Опыт историософского анализа

Это неуничтожимая основа истории, постоянно присутствующая во всех ее составляющих, включая сюда и экономическое, связывающая их в одно единое целое, в том числе и историческое. Именно генетический код истории лежит в основах основ самой исторической преемственности, связывая прошлое с настоящим, а настоящее с будущим, превращая историю в историю, не в хаос событий, а в процесс исторически направленных изменений, направленных общими ценностями идентичности - едиными символами Веры, иерархией ценностей, едиными целями и смыслами жизни и истории. Поэтому генетический код истории не может просто так уйти из истории, ибо вместе с ним уйдет из истории, в небытие сама история, ее историообразующее начало. Оно является таковым и для цивилизационнообразующего субъекта - этнокультурной общности. Она есть то, что она есть - главный субъект цивилизационной исторической реальности и логики истории лишь только постольку, поскольку есть носитель генетического кода истории. Его разрушение тотчас же разрушает его главного носителя - этнокультурную общность, основную субъектную базу не только цивилизационной исторической реальности, но и исторической реальности в целом. Из нее, таким образом, уходит и основа, и субъект, а потому она перестает быть и исторической, и реальностью, перестает быть просто историей.

Уже только это не оставляет никаких сомнений в том, что локальная цивилизация действительно есть абсолютный максимум истории, тот, которым начинается история и которым она заканчивается, тот, который стягивает к себе все основные историообразующие факторы, начиная с оснований и субъектной базы и кончая целями и смыслами самого исторического творчества, его спецификой и результатами, тот, который неуничтожим в истории, разве что вместе с уничтожением самой истории, тот, который является носителем абсолютных ценностей, целей и смыслов исторического бытия, тот, которым жива сама история и как история цивилизации, и как история вообще. Локальная цивилизация - абсолютный максимум истории и, как максимум, имеет доминирующее значение в структуре исторической реальности, в самой логике истории над формационной и как реальностью, и как логикой истории.

Таким образом, дело не просто в том, хотя и в этом тоже, что формации приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются, в истории они умирают последними, а вместе с ними и сама историческая реальность, но и в нечто принципиально ином. Цивилизационная историческая реальность доминирует над формационной, так как формация в структуре исторической реальности не имеет самодовлеющего значения, не существует сама по себе, а только как часть цивилизационной, как одна из формационных стадий ее исторического развития. При всей взаимозависимости цивилизационной и формационной исторической реальности и логики истории формация не имеет самостоятельной формы реальности помимо той, которая придается ей той или иной локальной цивилизацией. Формация существует в цивилизации, посредством цивилизационных форм обретает конкретно-историческую реальность, становится формационной стадией исторического развития локальной цивилизации, но никак не наоборот. Не может цивилизация стать частью формации, ибо она, а не формация образует подлинно историческую целостность. Корни реальности формации в истории уходят не столько в формационную, сколько в цивилизационную историческую реальность. Здесь само формационное развитие в истории обретает ценность, цель и смысл.

В самом деле, нельзя же считать, к примеру, конечной ценностью, целью и историческим смыслом всей древнегреческой истории - классическое древнегреческое рабство. Ценностная и смысловая доминанты при любом рассмотрении истории оказываются с цивилизационными, а не формационными акцентами. Древнегреческая цивилизация, культура, духовность - вот что в действительности стало конечным и высшим итогом древнегреческой истории. Хотя без античного рабства не было бы античной цивилизации и культуры. Оно стало формационнообразующим началом античной цивилизации, но при этом всегда оставалось лишь средством, но не самоцелью исторического развития. Не доминируя в средствах, локальная цивилизация всегда и абсолютным образом доминирует в ценностях, в целях и смыслах исторического развития. А то, что доминирует в ценностях, целях и высших смыслах истории, доминирует в самой истории. В итоге формационная логика истории превращается в логику развития цивилизационных начал истории, в логику достижения высших цивилизационных ценностей, целей и смыслов истории.