Читаем Постижение России. Опыт историософского анализа полностью

В самом деле, именно на основе генетического кода истории осуществляется социальная, культурная и духовная идентификация общества и его истории, которая воспроизводит цивилизационно центрированную социальность, культуру и духовность, идентичные своим архетипам - основам локальности цивилизации. В итоге мы имеем не социальный хаос и поток истории, а цивилизационно центрированное общество и историю, которые в каждом акте своего бытия воспроизводят свою цивилизационную идентичность, себя не как общество и историю вообще, а как общество и историю определенной локальной цивилизации. В итоге мы имеем локальную цивилизацию, целую историческую Вселенную - мир объективной и субъективной человеческой реальности со своим особым и неповторимым содержанием, в частности, со своими символами Веры, со своей иерархией ценностей, со своими социальными, культурными и духовными доминантами, со своими историческими целями и смыслами бытия, со своей исторической харизмой и миром экзистенциальных проблем - жизни и смерти, свободы и несвободы, правды и лжи, любви и ненависти, добра и зла, святости и греха, истины и заблуждения, бытия для себя и для других, подлинного и не подлинного, гармоничного и дисгармоничного, трагического и комического...

Все это и многое другое и в своей сущности, и в своем существовании восходит и определяется сущностью и содержанием генетического кода истории. А потому он и есть сущность локальной цивилизации, ее неуничтожимая основа в истории, в пределах которой она есть и вне которой ее нет, нет ни как цивилизации, ни, тем более, как локальной. Больше того, вне генетического кода истории нет самой истории, ибо нет ее основы, духовной основы истории в основах человеческой души, нет самой души и, следовательно, самого человека, а вместо всего этого энтропия духа и истории, духовная дыра в истории - сход истории в небытие.

Но локальная цивилизация - это не только генетический код истории и обусловленные им архетипы социальности, культуры, духовности. Это не только специфическое содержание социальности, культуры, духовности, самой истории - целый мир объективной и субъективной цивилизационно центрированной реальности, но это и специфический способ объективации всего этого в истории и самой истории. Всякая локальная цивилизация - это всегда особый, только ей присущий способ бытия в истории и истории в себе, специфический способ проживания социальности, культуры, духовности, благодаря которому они становятся своими, своей социальностью, своей культурой, своей духовностью, а в итоге - своей историей, непохожей на все остальные.

И это происходит потому, что всякая локальная цивилизация по-своему субъективирует мир природы и мир человека, по-своему одухотворяет их, творит мир своей культуры и духовности и на этой основе по-своему объективирует мир своей субъективности, своей души в своих, только ей присущих традициях, стереотипах поведения и образе жизни, во всей системе отношений человека к природе, обществу, другому человеку, самому себе. Каждая локальная цивилизация есть то, что есть способ ее бытия в истории, она тождественна своему бытию, способу опредмечивания и объективации своей сущности.

Наконец, локальная цивилизация - это еще и специфический цивилизационный субъект, специфический как по составу, так и по формам своего исторического творчества. По своему составу это этнокультурная общность. Только такая общность может претендовать на то, чтобы быть цивилизационной. При этом, не достигая этнического единообразия, она стремится к культурному, к тому, чтобы на единой культурной и духовной основе объединить как можно большее количество людей. Этнокультурная общность - это общность по самым глубоким и фундаментальным основам бытия человека в истории и истории в человеке - по основам человеческой души. И даже тогда, когда она не достигает полного культурного и духовного единства, этнокультурная общность стремится достичь его по основным цивилизационнообразующим основаниям и, прежде всего, по языку, основным проявлениям культуры, системе базовых ценностей, утвердить свое геополитическое, экономическое единство, единство на уровне осознания общности своей исторической судьбы. В противном случае она просто не соответствует своей сущности, не существует как цивилизационная общность, ибо не способна стать субъектом локальной цивилизации и в формах своего исторического творчества творить цивилизационную историческую реальность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука