Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему

Ограничить неолиберализм – самая простая часть этой задачи. Среди протестных движений, экономистов, придерживающихся радикальных взглядов, и радикальных политических партий в Европе растет консенсус относительно того, как это сделать: следует подавить крупный финансовый капитал, отказаться от бюджетной экономии, вкладывать средства в зеленую энергетику и создавать высокооплачиваемые рабочие места.

Хорошо, а что дальше?

Как показывает опыт Греции, любое правительство, которое бросает вызов бюджетной экономии, незамедлительно сталкивается с глобальными институтами, защищающими «один процент». После того как радикальная левая партия «Сириза» победила на выборах в январе 2015 года, Европейский центральный банк, задача которого заключалась в обеспечении стабильности греческих банков, отключил их от системы жизнеобеспечения, что привело к изъятию вкладов на сумму 20 миллиардов евро. Это поставило левое правительство перед выбором между банкротством и подчинением. Вы не найдете ни протоколов, ни результатов голосований, ни одного объяснения того, что сделал ЕЦБ. Объяснить это взялась правая немецкая газета Stern: Грецию «размазали по стенке»[3]. Эти действия имели символическое значение: они подкрепляли главный посыл неолиберализма о том, что ему нет альтернативы; что любой отход от капитализма заканчивается катастрофой вроде той, что пережил Советский Союз; и что восставать против капитализма значит восставать против естественного порядка вещей, над которым не властно время.

Нынешний кризис не только означает конец неолиберальной модели, но и является симптомом нарастающего несовпадения рыночных систем и экономики, основанной на использовании информации. Цель этой книги состоит в том, чтобы объяснить, почему замена капитализма чем-то другим – это уже не утопическая мечта, и показать, как базовые формы посткапиталистической экономики, которые можно обнаружить в современной системе, смогут быстро распространиться.

Неолиберализм представляет собой доктрину о неконтролируемых рынках, согласно которой самый короткий путь к процветанию – это преследование собственных эгоистических интересов; рынок же является единственным способом выражения этих интересов. Утверждается, что государство должно быть маленьким (это не относится к отделам по борьбе с массовыми беспорядками и к тайной полиции); что финансовые спекуляции – это благо; что неравенство – тоже благо; что человечество в естественном состоянии представляет собой горстку беспощадных индивидов, конкурирующих друг с другом.

Престиж неолиберализма покоится на очевидных достижениях: за последние 25 лет он обеспечил самый большой рывок в развитии, который мир когда-либо переживал, и дал толчок быстрому усовершенствованию ключевых информационных технологий. Однако в то же время он вернул неравенство на уровень, близкий к показателям столетней давности, заставив многих людей бороться за элементарное выживание.

Гражданская война на Украине, которая привела российский спецназ на берега Днестра; победоносное шествие ИГИЛ по Сирии и Ираку; подъем фашистских партий в Европе; паралич НАТО из-за того, что население входящих в нее стран не одобряет военного вмешательства, – все эти проблемы связаны с экономическим кризисом. Они показывают, что неолиберальный порядок провалился.

В последние два десятилетия миллионы людей сопротивлялись неолиберализму, однако в целом сопротивление не принесло результатов. Если оставить в стороне все тактические ошибки и репрессии, причина проста: капитализм свободного рынка – это простая и мощная идея, тогда как выступающие против него силы, казалось, защищали что-то старое, плохое и бессвязное.

Для «одного процента» неолиберализм обладает силой религии: чем больше вы ей следуете, тем лучше вы себя чувствуете – и тем богаче вы становитесь. Когда система начала функционировать в полную силу, попытки выйти за жесткие неолиберальные рамки стали казаться иррациональными даже бедным: ты берешь деньги взаймы, ныряешь и плывешь вдоль берегов налоговой системы, соблюдая бессмысленные правила, навязываемые работой.

И на протяжении десятилетий противники капитализма упивались собственной непоследовательностью. Начиная от антиглобалистского движения 1990-х и заканчивая движением «Оккупай», борцы за социальную справедливость отвергали идею последовательной программы, которая придерживалась бы принципа «Одно нет, много да». Эта непоследовательность логична, если вы считаете, что единственная альтернатива – это то, что в XX веке левые называли «социализмом». Зачем бороться за крупные перемены, если они просто приведут к отходу назад – к государственному контролю и экономическому национализму, к экономикам, работающим только тогда, когда все действуют одинаково или подчиняются жесткой иерархии? В свою очередь, отсутствие ясной альтернативы объясняет, почему протестные движения никогда не добиваются успеха: в глубине души они его и не хотят. В протестном движении для этого даже существует отдельный термин: «отказ от победы»[4].