Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему

Зато они слышали о Йозефе Шумпетере. В «Экономических циклах» (1939) Шумпетер утверждал, что капитализм предопределяют взаимосвязанные волнообразные циклы – от коротких трех- или пятилетних циклов, возникающих вследствие затоваривания складов на предприятиях, до пятидесятилетних циклов, которые изучал Кондратьев.

Путем замысловатых умозаключений Шумпетер исключил из числа причин пятидесятилетнего цикла кредитный цикл, внешние потрясения, изменения во вкусах и то, что он определил как «рост». Вместе с тем он утверждал: «Инновации – это незаурядный факт в экономической истории капиталистического общества и… во многом именно от них зависит то, что мы на первых порах отнесли бы на счет других факторов»[70]. Затем он изложил подробную историю каждой из кондратьевских волн, представив их циклами инноваций. Первая волна была запущена благодаря изобретению фабричной системы в 1780-е годы, вторая была обусловлена массовым строительством железных дорог после 1842 года, третья – внедрением целого ряда инноваций, которое мы сегодня называем вторым промышленным переворотом, произошедшим в 1880–1890-е годы[71].

Шумпетер взял теорию волн Кондратьева и сделал ее весьма привлекательной для капиталистов: в его версии каждый новый цикл запускают предприниматель и изобретатель. Напротив, периоды спада являются следствием исчерпания инновационного импульса и накопления капитала в финансовой системе. По Шумпетеру, кризис – это необходимая черта капиталистической системы в том смысле, что он способствует «созидательному разрушению» старых неэффективных моделей.

И в то время как Кондратьева по большей части забыли, работа Шумпетера воспринималась как своего рода религиозное озарение, как технологически детерминистская интерпретация бумов и спадов, к которой традиционные экономисты могут обращаться в периоды кризиса, когда их устоявшиеся представления рушатся.

Отталкиваясь от теории технологической обусловленности циклов, Карлота Перес, самая видная современная последовательница Шумпетера, призывала политиков оказывать государственную поддержку информационным и биологическим технологиям и зеленой энергетике и обещала, что примерно в 2020-е годы, когда начнется новая волна, наступит новый «золотой век».

Перес добавила некоторые усовершенствования в теорию волн, которые полезны для понимания нынешней фазы. Важнейшим из них стала идея о «технологически-экономической парадигме». По словам Перес, ее недостаточно ни для того, чтобы возникла группа инноваций в начале каждого волнового цикла, ни даже для того, чтобы эти инновации просто взаимодействовали друг с другом. Должны возникнуть «новые общие принципы, обеспечивающие распространение каждой революции», узнаваемая «логика нового», которая позволяет заменить один набор технологий и методов ведения бизнеса другим.

Однако Перес датирует волны изобретением ключевых технологий, а не их внедрением, и в этом расходится и с Кондратьевым, и с Шумпетером. Кроме того, она предлагает другую последовательность причин: изобретатели изобретают, охваченные энтузиазмом финансисты спекулируют, все заканчивается слезами, после чего в дело вступает государство, регулирующее ситуацию таким образом, что становится возможным золотой век быстрого роста и высокой производительности.

Сторонники Перес говорят, что такая последовательность дат, смещающая исходную точку каждой волны на двадцать пять лет раньше, лишь переформулирует теории Шумпетера. Однако дело этим не ограничивается. Для нее суть теории длинных волн заключается в «начале и постепенном освоении каждой технологической революции», а не в восходящих и нисходящих фазах ВВП, на которых сосредотачивал внимание Кондратьев[72].

В результате она сталкивается с целым рядом логических проблем. Почему четвертая волна (1909–1971) продлилась почти семьдесят лет? Потому что до 1945 года политический ответ на депрессию 1930-х годов не приносил плодов, отвечает она. Почему с 1990 по 2008 год четкая последовательность «инновации, пузырь, кризис» имела место дважды? Опять-таки, отвечает она, из-за политических ошибок.

Предложенная Перес версия теории волн делает акцент на реакцию правительств на кризисы, однако уделяет крайне мало внимания борьбе между классами или распределению богатства. Практически полное перевертывание кондратьевской теории приводит к тому, что технологии предопределяют развитие экономики, а правительства предопределяют развитие технологий.

Привлекательность теории волн, обусловленных технологиями, состоит в том, что имеются осязаемые свидетельства в ее пользу: концентрация инноваций происходит перед началом длинных волн, а их взаимодействие можно проследить. Она материалистична в том, что рассматривает революции и перемены в общественном настрое в качестве производной от чего-то более глубокого. Новые технологии приводят к власти тех, кого Шумпетер называл «новыми людьми», которые, в свою очередь, навязывают свои вкусы и свои правила потребления.