Посткоммунистические государства всеобщего благосостояния. Политика реформ в России и Восточной Европе

В течение первого посткоммунистического десятилетия во власти чередовались левоцентристские и правоцентристские коалиции. Ядром левой коалиции, Союза левых демократов (СЛД), была коммунистическая партия – преемница прежней, которая (в отличие от своего российского эквивалента) отказалась от крайне левой политики и отождествила себя с европейской социал-демократией. Ее поддержал межклассовый электорат, включавший в себя большую часть рабочих и социально слабых групп, а также представителей среднего класса. СЛД выступал за продолжение экономических реформ и в то же время «обозначал желание сохранить некоторые важнейшие социальные гарантии коммунизма», а также еще раз подтвердил социальную ответственность государства, выступив против идеологии либерального минимализма [Cook, Orenstein 1999: 74–75]. Победа СЛД на парламентских выборах 1993 года обычно рассматривается как мощный электоральный протест против технократического либерализма и социальных издержек ранней реформы шоковой терапии. Придя к власти, СЛД выступал в роли модератора социальной политики, повышал заработную плату в государственном секторе и увеличивал расходы, даже когда инициировал либеральные структурные изменения. Антиреформистский электоральный протест, который в российской политике в середине десятилетия привел к поляризации и тупику, привнес вместо этого в Польшу умеренность и постепенные перемены.

Правоцентристская коалиция «Избирательная Акция Солидарность» (ИАС), победившая на выборах 1997 года, ускорила программную либерализацию государства всеобщего благосостояния, включая пенсионную реформу, реформу здравоохранения и образования, в период продолжающегося экономического подъема. Однако она сохранила текущий уровень расходов и была вынуждена создавать расширенные альянсы для осуществления структурных изменений. В целом баланс политической власти между сторонниками и противниками либерализации в польских партийных и правительственных структурах колебался вокруг центристского консенсуса, то замедляя, то ускоряя реструктуризацию. Программные изменения носили постепенный характер, были предметом переговоров и слабо коррелировали с экономическим и фискальным давлением.

Три крупнейшие польские профсоюзные федерации – знаменитая «Солидарность», «Солидарность 80» и коммунистическая Национальная конфедерация профсоюзов (ОПЗЗ) – играли в политике значительную роль. В 1990 году ОПЗЗ сформировала стабильный альянс с коммунистической партией-преемницей, обеспечив базу рабочего класса для будущего СЛД и источник давления на правоцентристскую коалицию, которая была у власти с 1990 по 1994 год. «Солидарность» утратила свое единство и раскололась на радикальную «Солидарность 80» и политическое крыло, сформировавшее ядро правоцентристской ИАС. Уровень профсоюзной активности и забастовок в начале 1990-х годов оставались в Польше сравнительно высокими; в 1992 году были проведены крупномасштабные забастовки против задолженности по зарплате, а в 1993 году забастовка в государственном секторе фактически свергла правительство Сухоцкой[252].

Критики утверждают, что внешняя политическая активность польских профсоюзов не отражала интересов трудящихся, что профсоюзы поддержали реструктуризацию, смирившись с политикой, которая привела к быстрому росту безработицы, снижению зарплат и обнищанию работников[253]. Но профсоюзная активность и мобилизация трудящихся, хотя и не пытались блокировать переход к рынку, все-таки повлияли на социальное обеспечение и изменение государства всеобщего благосостояния. Как будет показано ниже в этой главе, эта активность оказывала определенное давление и способствовала формированию компенсационной политики в сфере всеобщего благосостояния, особенно в период ранней шоковой терапии [Inglot 1995]. Протестная активность профсоюзов удерживала недовольство работников на высоком уровне в политической повестке дня, а организованный труд формировал общественную базу левоцентристского альянса, который добивался смягчения программы реформ и обеспечивал сохранение приверженности власти государственному социальному обеспечению[254]. Польские профсоюзы, однако, не привели к созданию институционализированной системы социального партнерства европейского образца или к трехсторонним переговорам.

Венгрия