Постмодерн. Игры разума

596. Чувство «знакомого» и «естественного». Легче обнаружить чувство (или чувства) чего-то незнакомого и неестественного. Ибо не все, что нам незнакомо, производит на нас впечатление незнакомого. Притом надо обдумать, что мы называем «незнакомым». Валун, который мы видим на дороге, мы опознаем как таковой, но, возможно, не как тот, что всегда лежит здесь. Человека как человека, но не как знакомого. Существует чувство давнего знакомства, порой оно выражается взглядом или же словами «Моя старая комната!» (та, где я прожил много лет и теперь нашел ее неизменившейся). Существует и чувство незнакомого; я озадачен; испытующе или недоверчиво смотрю на предмет или на человека; говорю «Он мне совершенно незнаком». Но существование этого чувства незнакомого не дает оснований утверждать: каждый, казалось бы, хорошо нам известный, не настораживающий нас предмет пробуждает у нас чувство «близости». Мы полагаем, будто место, которое однажды было занято чувством «чуждого», обязательно должно быть так или иначе заполнено, и не присвой его одно захватит другое. Коли есть место для таких настроений, значит, не одно, так другое из них должно заполнить его.

597. Подобно тому как германизмы проникают в речь немца, свободно говорящего по-английски, хотя он не строит сначала немецкое выражение, чтобы затем уже перевести его на английский; подобно тому как он говорит по-английски, как бы «неосознанно» переводя с немецкого, так и мы нередко полагаем, будто в основе нашего мышления лежит некая мыслительная схема; будто мы делаем перевод с более примитивного способа мышления на наш.

598. Философствуя, мы бываем склонны гипостазировать чувства, находя их и там, где их нет. Они служат для объяснения наших мыслей.

«Здесь объяснение нашей мысли требует чувства!» К этому требованию, кажется, восходит наше убеждение.

599. В философии не выводят заключений. «Но это должно быть так!» не предложение философии. Философия утверждает лишь то, что признает каждый.

600. Разве все, что нас не удивляет, производит впечатление чего-то неприметного? Разве обычное всегда создает впечатление обычности?

601. Помню ли я говоря об этом столе, что данный предмет называется «столом»?

602. Если бы меня спросили: «Узнал ли ты свой письменный стол, войдя сегодня утром в свою комнату?» я бы без сомнений ответил «Конечно!». И все же утверждение: при этом происходил процесс узнавания сбивало бы с толку. Письменный стол, естественно, не был для меня неожиданностью; увидев его, я не удивился, как удивился бы, если бы там стоял другой стол или же какой-то предмет незнакомого вида.

603. Никто не скажет, что всякий раз, когда я вхожу в свою комнату, попадаю в привычное окружение, развертывается процесс узнавания всего, что я вижу и уже видел сотни раз.

604. Мы легко создаем себе ложную картину процессов, называемых «узнаванием»; согласно этой картине, узнавание якобы всегда заключается в сравнении между собой двух впечатлений. То есть я словно бы ношу при себе изображение предмета и с его помощью узнаю, в некоем предмете такой, какой изображен на этой картине. Нам кажется, что наша память осуществляет такое сравнение, сохраняя образ ранее увиденного или же позволяя (как через подзорную трубу) заглянуть в прошлое.

605. Причем предмет не то, что как бы сравнивается с находящейся рядом с ним картиной, он словно совпадает с картиной. Так что я вижу не две вещи, а одну.

606. Мы говорим: «Его голос выражал искренность». Будь же его голос притворным, мы считали бы, что за ним как бы скрывается какой-то другой голос. Внешне у него было это лицо, внутренне же оно было совсем другим. Но это не значит, что при искреннем выражении у него было два одинаковых лица.

607. Как судят о том, который теперь час? Я имею в виду не внешние ориентиры высоту солнца над горизонтом, освещенность комнаты и т. д. Человек, допустим, спрашивает себя: «Сколько сейчас может быть времени?» Задумывается на мгновение, может быть, представляет себе циферблат и затем называет какую-то цифру. Или же он взвешивает разные возможности, сначала думает об одном времени, затем о другом и, наконец, останавливается на каком-то часе. Так или примерно так это и делается. А не сопровождается ли такое озарение чувством полной уверенности; и не означает ли это, что человек при этом сверяется с какими-то внутренними часами?