Постмодерн. Общество, религия, культура

–– апелляция к тайне (связь мира не только с коллективным бессознательным, с архетипическими основаниями психики и мифологическими структурами сознания, но и с метафизической реальностью)33.

С точки зрения одного из крупнейших исследователей роли мифа в культуре М. Элиаде, поиски начала всех вещей, космоса, жизни и духа, «…желание проникнуть в глубины времени и пространства, достичь пределов и начала видимой вселенной, и в частности, раскрыть тайное основание субстанции, состояние живой материи в зародыше», характерные для научных исследований XIX-XX вв., идентичны структуре древнейших космологических систем, задача которых состоит в объяснении происхождения мира и конструировании целостной системы миропонимания: «бесконечные поиски истоков жизни и духа, гипнотическое воздействие тайн природы, потребность проникнуть во внутренние структуры материи и расшифровать их – все эти желания и устремления обнаруживают ностальгию по первородному, по некоей исходной универсальной матрице»34.

В этой связи многочисленные дискуссии разворачиваются вокруг истоков и судеб человеческой цивилизации, организации и населенности Вселенной, взаимодействий человеческой цивилизации с «над(вне) человеческими разумами» во Вселенной могут быть осмыслены с позиции конструирования новой системы идентификации личности.

Одним из аспектов данной культурной тенденции становятся актуализация тематики национальной идентичности. При всей очевидной сложности и многоуровневой структуре феномена национальной идентичности, как самоопределения в пространстве конкретной национальной культуры, существенной основой данного феномена является мифологический компонент.

Как отмечает К. С. Гаджиев, «…национальная идентичность формируется на основе национально-исторической, социально-психологической, социокультурной, политико-культурной и других сфер. В её содержание входят установившиеся особенности национальной культуры, этнические характеристики, обычаи, верования, мифы, нравственные императивы и т. д. Она теснейшим образом связана с понятием «национальный характер», т. е. с представлениями людей о себе, о своем месте в мире. Национальная идентичность интегрирует в себя внутренние и внешние составляющие. Для неё особенно важно соответствие внешнего и внутреннего, формы и содержания, проявления и сущности. Внутреннее ощущение идентичности подразумевает сущностную тождественность, родственность, общую основу, единое начало». В её структуру входят историческая память, национальные традиции, нравственные императивы, стереотипы поведения и обычаи, верования, символы и мифы35.

Мифы составляют семиотическое поле национальной культуры. Через основные мифологические константы (сакральное происхождение общности, культурные герои, искупительная жертва, новое «начало», построенное на более совершенных основаниях) осуществляется приобщение индивида к особенностям языка, территории, представлениям о прошлом и будущем, основным национальным ценностным ориентирам.

Мифы, как писал Р. Мэй, это истории, объединяющие общество, они развивают и укрепляют чувство идентичности; порождают чувство общности; укрепляют моральные ценности; объясняют в строении мира то, что наука пока объяснить не в состоянии: «мифы – как балки перекрытий в конструкции дома, они невидимы снаружи, но образуют структуру которая держит дом, и благодаря им люди могут жить в этом доме». Мифы «…существенны для поддержания жизни нашей души, они привносят новый смысл в наш сложный и часто бессмысленный мир», и тем самым реализуют экзистенциальную потребность в интеграции единичного человеческого бытия как части в бытие человеческого сообщества как целого36.

Современное киберпространство глобальной информационной сети также оказывается в тесном соприкосновении с темой мифологизации и построения новых форм идентичности.

Выступая в качестве единого пространства свободной горизонтальной коммуникации, киберпространство открывает возможность для каждого пользователя найти его собственное место в Cети, а если не получается, то создать его, информационно идентифицировать собственное «Я». Таким образом, как отмечает М. Кастельс, Интернет, будучи неоднородной в технологическом и информационном смысле средой, создаёт новую стратегию конструирования идентичности: «самопубликация, самоорганизация и самостоятельное построение сетей образуют модель поведения, которая внедряется в Интернет, а затем распространяется из него по всему социальному пространству»37.

Многообразие смыслов, порождаемое киберпространством преодолевает границы научной парадигмы современной технической культуры и начинает функционировать на основе уже обозначенных принципов мифологического мышления.