Постмортем

Корявые деревянные домики, извилистые улицы и некоторые местные жители помнили всю историю королевства за последние четыреста лет. В отличие от остального Гримхейма, который постоянно то горел, то перестраивался, район некромантов все беды обходили стороной: здесь всё выглядело точно так же, как столетиями ранее, когда некроманты вышли из подземелий и принялись обзаводиться нормальным жильём. Верней, тем, что считалось нормальным жильём в представлении людей, годами обитавших в продуваемых всеми ветрами пещерах.

Горожане считали подобное везение результатом защитных чар, в то время как сами некроманты, за плечами каждого из которых был не один десяток неудачных экспериментов, просто первые додумались, что не следует держать рядом с огнём то, что может загореться.

Из-под чёрных крыш на прохожих скалились горгульи, химеры и другие рогато-зубасто-шипастые каменные твари, размещать которых на доме считалось особым шиком.

Тальф мчался, задыхаясь и лавируя между людьми и умертвиями.

Отличить одних от других было невероятно сложно, поскольку в то время, как в остальном мире вечный траур и болезненная бледность ещё входили в моду, обитатели Могилы смотрели на это со снисхождением и ностальгией, как к возвращению нестареющей классики.

Высокие воротники, кружевные манжеты, длинные накидки с обязательными капюшонами, украшения в форме черепов, пауков и летучих мышей, белые и серые лица — даже попрошайки старались не выбиваться из общего стиля и выглядеть максимально мрачно, а продавцы чёрной подводки для глаз были богатейшими людьми королевства.

Возле любимой забегаловки у Тальфа привычно заурчало в животе: из приоткрытой двери, над которой висели настоящий человеческий череп и вывеска с надписью «Последняя трапеза» потрясающе пахло тушёной картошкой с мясом и травами. Оголодавший юноша крепко задумался, так ли сильно он торопится, но с сожалением понял, что всё-таки сильно. Собрав остатки воли в кулак, он оставил кривой и почерневший от времени домишко за спиной.

— Простите! — юноша чуть не врезался в очень медленного старичка в остроконечной шляпе и мантии со звёздами. — Извините… — отшатнувшись, он чуть не опрокинул прилавок, на котором стояли банки с жирными чёрными пауками. — Ой!.. — Тальф изо всех сил старался перебороть могучее течение серо-чёрной толпы и постоянно перед кем-то извинялся.

Налево, направо, снова налево, зажать нос, пробегая мимо лавки алхимика, постоять, раздражённо притопывая ногой, пока по улице в сторону рынка проведут длинную вереницу свежих мертвецов.

Мрачный замок появлялся перед глазами всегда очень неожиданно и сразу целиком. Ничто не говорило о его присутствии — улицы не расширялись, людей не становилось больше или меньше, просто прохожий поворачивал за очередной угол и оказывался на широкой площади лицом к лицу с угрюмой каменной громадиной, которая состояла из башен, неприступных бастионов и безвкусных статуй, призванных нагнать жути на непосвящённых.

Ржавый доспех с огромной рваной дырой в груди преградил некроманту дорогу, но призрак-страж внутри железки быстро рассмотрел, кто это там несётся и сделал шаг в сторону, пропуская юношу в открытую железную дверь сбоку от перегороженного массивной решёткой подъёмного моста.

В маленьком и тесном внутреннем дворике, похожем на глубокий колодец, кучка прыщавых адептов в мантиях не по размеру обсуждала какой-то эксперимент, закончившийся взрывом. Они притихли и проводили взглядом Тальфа, который бросился в замок так решительно, будто собирался его штурмовать.

Широкая лестница, затем пустой, гулкий и тёмный зал с низким потолком и стройными рядами изувеченных доспехов у стен. Ещё одна лестница и длинная галерея впереди. Всё запущенное, пыльное и заплетённое паутиной, с потолка капает вода, а стены покрыты лишайниками и белыми разводами. На полу то тут, то там валяются разбитые статуи, вывалившиеся облицовочные камни и горки осыпавшейся штукатурки. И, к сожалению, это была не декоративная разруха, как в некоторых домах, а вполне естественная — Университет в последние десятилетия совсем захирел.

— Поберегись! — с одной из старых дубовых балок под потолком на Тальфа свалилось что-то маленькое и шустрое. По лицу хлестнул холодный голый хвост. — Слава Темнейшему, это ты!

— Ай! — перепуганный молодой человек покачнулся и оторвал Клауса, который вцепился всеми когтистыми лапками в ткань. — Что ты здесь делаешь?

Крыс переполз на плечо:

— Ну, конкретно сейчас я прятался вон от того усатого.

Юноша взглянул вниз и обнаружил у своих ног огромного полосатого кота с чрезвычайно сердитой мордой. — Но вообще искал тебя.

— Меня? — удивился Тальф. — Но зачем?

— Кто-то приходил к Эльме, я услышал разговор, мол, ты пропал. Кто его знает, во что ты вляпался?..

— А кто приходил?

— Какой-то тип в мантии.

Тальф хмыкнул: если бы крыс сказал, что из особых примет у гостя были две руки, две ноги и одна голова, это куда сильнее сузило бы круг подозреваемых.

Под ногами юноши раздался гневный мяв.

— Прости, приятель, — развёл руками молодой человек. — Не сегодня.